Владимир Лосев - Циркус

Что, опять, варим кашу?

— Да, — сказала Паля. — Варим кашу. А где твой домовой, почему я его никогда не вижу? Гром поставил котелок на плиту, бросил в него зерно, травы и цветы и улыбнулся.

— Он меня никогда не покидает, но он не любит детей, особенно тех, кто учится волшебству с тех пор, как один из моих учеников, чуть было случайно не превратил его в мышь. Теперь он, когда у меня появляются новые ученики, прячется в своей норке и никогда оттуда не выходит, пока они находятся здесь.

— А что он ест?

— Не знаю, — пожал плечами Гром. — Возможно, что-то ему удается найти, он ещё мне ни разу не пожаловался на то, что ему нечего есть.

— А может он такой скромный, что боится попросить? — спросила Паля. Старичок рассмеялся.

— Я за всю свою жизнь не видел ни одного домового, который был бы слишком скромным для того, чтобы попросить еды. Я думаю, что скромных домовых не бывает, иначе они бы давно вымерли. Они же сразу после своего появления на свет были вынуждены прятаться и учиться добывать себе пищу. Поэтому они всегда воруют, и, похоже, никто их никогда от этого не отучит.

Каша готова, садись за стол.

Старичок поставил тарелки с кашей и сел на стул.

Паля опять большую часть отдала домовенку, но и ей много досталось, потому что старичок совсем кашу не ел, сказав, что у него нет аппетита. Поэтому Паля наелась, и даже оставила немного каши в тарелке около норки.

После обеда Гром снова пошел к себе в башню, сказав Пале, чтобы она гуляла во дворе. Паля так и сделала, правда, сначала она зашла в свою комнату и позвала с собой циркуса.

Тот обрадовался тому, что она о нем вспомнила, и пошел с ней во двор. Там было хорошо, солнце светило и грело вовсю, и циркус блаженно прилег рядом с кучей камней, внутри которых по-прежнему слышался стук и шорох катящихся камней.

— Двор хороший, большой, — сказал циркус, — в нем можно играть и веселиться, только эти камни мешают. Зачем они здесь?

— Это плохая история, — сказала Паля. — Здесь жил мальчик, его звали Кноп. Так он мальчик, конечно, неплохой, но ему все время хотелось доказать всем, что он — великий волшебник, и он сделал одно волшебство, которое оживило камни, и теперь никто не знает, что с этим волшебством делать.

— Ну и отпустили бы эти камни, — сказал циркус. — Пусть они бы катались на свободе, а не мешались бы во дворе.

— Этого нельзя делать, — вздохнула Паля. — Камни найдут и раздавят мальчика, потому что они очень на него рассердились за то, что он их оживил.

Вот поэтому, чтобы камни не поймали мальчика, их и заперли в пещере.

— Ничего не понимаю, — сказал циркус. — Если мальчик сделал такое волшебство, то пусть он его и переделает.

— А он не может потому, что он сам не знает, как оно у него получилось — сказала Паля. — И никто теперь не знает.

— А зачем он его тогда делал, если оно теперь никому не нужно? — спросил циркус.

— Мы хотели смолоть зерно, — терпеливо стала объяснять Паля. — Для этого нам и понадобились камни, чтобы мы сделали из них такую давилку, которая называется жерновами. Мальчик пошел за камнями и сделал все не правильно, камни ожили, рассердились на него за то, что он мешал им спать, и побежали за ним.

А для того, чтобы они его не раздавили, Гром, это тот волшебник, что живет в этом замке, сделал другое волшебство и поймал камни в пещеру.

— А почему он не сделал из этих камней давилку? — спросил циркус. — Камни вот они, бери и делай из них, что хочешь, тогда они не будут ни за кем гоняться, а будут зерно давить.

— Нельзя, — вздохнула Паля. — У мальчика получилось такое волшебство, что теперь и он, и камни стали как бы одно целое. Сделаешь что-то с камнями, то же самое сделается и с мальчиком.

Приехали отовсюду разные волшебники, даже моя мама и папа приехали, и стали все удивляться тому, как это получилось у мальчика. Стали его спрашивать, а он ничего не знает. И меня спрашивали, а я тоже ничего не знаю. Спрашивали, спрашивали, а потом стали думать, как исправить волшебство.

Вот они думали, думали, и придумали, что это волшебство сделал вовсе не мальчик, а какое-то непонятное существо, которое пришло из другого мира……

— И никакое я не существо, — сказал циркус. — Я, это я, и меня зовут циркус…

— Да, знаю я, они же не про тебя наверно говорили, — сказала Паля. — Они про тебя и не знают, что ты — хороший, и что ты — мой друг Они говорили про другое какое-то существо, которое сделало это волшебство.

— Ну, сделало и сделало, — почему-то рассердился циркус. — А они пусть возьмут и переделают.