Элинор Фарджон - Седьмая принцесса

— Друзья, вот идут к нам братья и сёстры.

И поднялся на ноги так тихо, что не вспугнул ни птицу, ни зверя, ни насекомого, и ступил вперёд, протянув к нашим друзьям старые руки, и, взяв Одри за руку правой рукой, сказал:

— Добро пожаловать, милая невеста.

А потом он повернулся к Дику и, протянув к нему левую руку, сказал:

— Добро пожаловать и тебе, юный жених. Вы вступаете в самое прекрасное приключение в жизни.

Одри потупилась, а Дик вскинул голову и взглянул на сэра Джона: что-то он скажет. Но при слове «приключение» сэр Джон опустился на землю и принялся начищать свой щит.

Все молчали, словно ждали чего-то, и никто, кроме сэра Джона, не знал, что делать.

И Одри в смущении прошептала:

— Ах, Дик!

А Дик почесал в голове и, взглянув ещё раз на сэра Джона, сказал:

— Что ж, это надо сделать. Не пугайся, дорогая.

Ибо щеки её побледнели, словно дикие розы перед тем, как опасть.

И Дик с Одри вошли в часовню с Отшельником из Хардхэма, а дети и животные вошли вместе с ними. Там Отшельник снял со своих рук два золотых кольца и обвенчал Одри с Диком.

Когда Дик и Одри обвенчались, они вышли из часовни под пение птиц, и жужжание насекомых, и писк и смех животных и детей, что играли вместе в траве.

Сэр Джон поднял глаза от своего щита, что сиял, но не так ярко, как глаза Одри и Дика, и сказал:

— Какой у вас счастливый вид!

И тогда они объяснили ему почему. Он взглянул задумчиво на Одри и спросил:

— Кто же тогда найдёт тебе твой мяч?

А Одри сказала, что мяч ей теперь совсем не нужен.

— И все же, — сказал сэр Джон, — я не должен оставлять поиски, ибо я всё ещё мечтаю найти в реке Муррей твой мяч с цветами и звёздами, милое дитя, даже если тебе это уже всё равно.

Он поднялся, но Дик спросил, разве он не останется на свадебный пир.

И они положили на блюдо листы капусты и выстлали их салатом, а сверху бело-алым кольцом — редиску, и крутое яичко, что снесла Эмили, разрезав его на дольки и пустив по зелёному морю листьев, словно золотые и серебряные лодки. А Отшельник из Хардхэма принёс сачок для ловли бабочек и снял им огромную испанскую луковицу, что висела в углу часовни, и изрезал её ножом на восемь частей и раздвинул дольки, так что она раскрылась, словно водяная лилия, и укрепил её в центре зелёного поля салата на венце из редисок. А пока он всё это делал, он плакал, но не от радости и не от горя.

Это и был их свадебный пир, и все отведали дивного салата.

Солнце уже почти ушло на покой, а луна уже почти поднялась на небо, когда закончился свадебный пир, и Дик с Одри сказали, что пора вести детей домой. Но сэр Джон сказал, что должен идти своей дорогой. Он поцеловал детей и Одри на прощание и, взяв Дика за руку, сказал:

— Присмотри за Одри, пока меня не будет.

— Постараюсь, сэр, — сказал Дик Доветт.

— Я бы остался с вами и помог вам, — сказал сэр Джон-в-Мечтах, — но щит мой наконец сверкает как должно, и я должен найти реку Муррей и пройти по ней до истока.

И в спустившихся сумерках он зашагал от них прочь по дороге в Пулборо, где река течёт под мостом. И, глядя, как мерцает вдали его щит, Кристи тихонько шепнула Барби:

— Но ведь мы нашли реку Муррей и прошли её всю до истока.

И Барби шепнула в ответ:

— Да, там река Арун, он пошел совсем не в ту сторону.

А Сильвия улыбнулась и сморщила лобик; Вилф крепко спал, а остальные не слышали.

Когда дети были разведены по домам, а Дик и Одри пошли к себе, Дик достал что-то из кармана и протянул Одри.

— Что это? — спросила Одри.

— Свадебный подарок, — сказал Дик. — Я нашёл его в ручье, когда мы пробирались по нему.

И Одри засмеялась от радости.

— Ах, да ведь это мой мячик! Смотри, вот дети и цветы на зелёной стороне и звёзды и херувимы — на синей. Он совсем не выцвел! Блестит и сияет, как новенький! Кто бы мог подумать?! Какой он красивый!

Она подбросила мячик в воздух, поймала, поцеловала с синей стороны, потом — с зелёной и положила себе в карман.

Хэрри вошёл в комнату.