Элинор Фарджон - Элси Пиддок скачет во сне

Элси Пиддок жила в Глинде под Кэборном, вместе с другими маленькими девочками. Жили они всё больше на хлебе с маслом, потому что пирогами их мамы баловали редко. Как только Элси начала слышать, она услышала, как другие девочки скачут каждый вечер после школы на улице перед их домом. Свись-свись! — свистели верёвки в воздухе. Топ-топ-топ! — прыгали по земле маленькие ножки. Трали-вали — раздавались детские голоса, отсчитывая ритм. Шло время, Элси уже не только слышала звуки, но и понимала, что они значат, а потом «трали-вали» превратились в слова, вот такие:

Вторая часть звучала вдвое скорее первой, и, если девочки пели её, когда Элси Пиддок ужинала, она всегда прожёвывала кусочек хлеба с маслом вдвое быстрей. Ей очень хотелось леденцов и тянучек, чтобы грызть под первую часть песенки, но их не было.

Когда Элси Пиддок исполнилось три года, она попросила у мамы скакалку.

— Ты ещё маленькая, — сказала мама. — Подожди немного, подрастёшь, и у тебя будет.

Элси надулась и ничего не сказала, но среди ночи её родители проснулись от непонятного шлёп-шлёп-шлёп по полу. Оказалось, это Элси в ночной рубашонке скачет через папины подтяжки. Правда, скоро она запуталась ножкой в подтяжке, упала и заплакала, но до этого успела проскакать раз десять подряд.

— Ну и ну, мать! — сказал мистер Пиддок. — Наша-то малышка — прирождённая скакунья.

И миссис Пиддок спрыгнула с кровати, подняла Элси, потёрла ей ушибленное место и сказала: «Всё-всё-всё прошло! Утри слёзки, и завтра у тебя будет скакалка, совсем-совсем твоя».

И Элси утёрла глаза краем ночной рубашки; а утром, прежде чем идти на работу, мистер Пиддок взял верёвку, точно такой длины, как нужно, и привязал на концы маленькие деревянные ручки. С этой верёвочкой Элси скакала весь день, чуть приостанавливаясь, чтобы съесть кусок хлеба с маслом на завтрак и кусок хлеба с маслом на обед. И вечером, когда школьники собрались на улице, Элси вышла к ним и скакала наравне с большими.

— Ого! — вскричала Джоанна Чэлон, которая была у них первая, — только гляньте, крошка Элси Пиддок скачет, да ещё как!

Все, перестали скакать и принялись смотреть и изумляться. Элси Пиддок в самом деле ЕЩЕ КАК скакала, и девочки позвали своих мам выйти и посмотреть. И все мамы на улице вышли из дверей, посмотрели из-под руки и хором воскликнули: «Крошка Элси Пиддок прирождённая скакунья!»

Ей не исполнилось пяти лет, когда она могла перескакать почти всех: под «Энди-Спенди», под «Тётя, тетя, что несёте», под «Чарли-крошка съел лепёшку» и под любую другую считалку. Когда ей исполнилось шесть, слух о ней прошёл по всем деревням в округе. А когда ей исполнилось семь, о ней услышали феи. Они сами обожали скакать, и у них был особый Мастер Скока, который учил их новым скачкам каждый месяц при новой луне. И они скакали, припевая:

Каждый Скок имел свой особый смысл, и все их придумал Мастер Скока, чьё имя было Энди-Спенди. Он очень гордился своими феями, потому что они скакали лучше, чем феи из любой другой округи; но он бывал и очень строгим, если был ими недоволен. Однажды ночью он разбранил фею Чугунные Ноги за то, что она скакала очень плохо, и расхвалил фею Блошиные Ножки за то, что она скакала хорошо. Тогда фея Чугунные Ноги фыркнула, хмыкнула и сказала: «Пф-Ф-ф! Есть тут одна девочка в Глинде, которая обскачет Блошиные Ножки вокруг луны и обратно. Прирождённая скакунья, вот кто она, и скачет ещё как».

— Что за девочка? — спросил Энди-Спенди.

— Зовут её Элси Пиддок, и она проскакала все деревни, дальние и ближние, от Дидлинга до Ваннока.

— Сходи и приведи её сюда! — приказал Энди-Спенди.

Отправилась Чугунные Ноги и всунула голову в каморку под крышей, где спала Элси, и крикнула: «Элси Пиддок! Элси Пиддок! На Кэборне большое состязание, и фея Блошиные Ножки говорит, что она скачет лучше тебя!»