Элинор Фарджон: Седьмая принцесса (сборник)

Вернувшись через два года в Лондон, Элинор Фарджон поселилась в старом доме в Хэмпстеде — когда-то там находились конюшни, но позже дом был перестроен — и занялась серьезной писательской работой. Одна за другой выходят ее книги — сборники стихов, написанные с братом Гербертом (Берти) и самостоятельно, «Хрустальный башмачок» и другие оперы для детей, созданные вместе с Хэрри, и сказки, сказки, которые она пишет с удивительной легкостью и быстротой.

За свою долгую писательскую жизнь Элинор Фарджон опубликовала около 60 книжек для детей и взрослых. Конечно, не все они равноценны по своим художественным достоинствам — это редко случается, когда писатель пишет так много. Все же из лучших ее произведений можно было бы легко составить несколько томиков. Это «Корзинка старой нянюшки», «Мартин Пиппин в яблоневом саду» и «Мартин Пиппин на лугу», «Маленькая библиотечка», притчи и миракли (т. е. рассказы о чудесах), пересказы библейских и античных сюжетов и многое другое.

Под пером Фарджон самые невероятные события становятся простыми и достоверными, а самые диковинные персонажи — понятными и близкими, словно соседские дети. Подобно Старой Нянюшке, которая рассказывает свои сказки ровно столько времени, сколько требуется, чтобы заштопать дырку в чулке, Фарджон полностью овладевает вниманием своих читателей. И нам уже кажется, что это она нянчила Берту Златоножку в средневековой Германии и видела собственными глазами, как ее правая пятка чеканила и чеканила золотые монеты. Это при ней купались в прозрачной Луаре два мальчика — сын графа и сын старьевщика; она присутствовала при странном решении персидского шаха и знает, как излечилась от гордыни высокомерная кастильская инфанта; а чтобы наказать непослушных мальчишек братьев Гримм, она взяла да и скрыла от них одну сказку, которую решила теперь рассказать нам.

Ее голос чист и ясен, интонация доверительна и проста. «Вокруг парка тянулась изгородь, и дальше Королеву не пускали. Она очень любила мужа, не хотела его огорчать, вот и не плакалась ему, не рассказывала до чего хочется ей на вольную: волю. Только часами сидела на дворцовой крыше да глядела на восток, где раскинулись луга, на юг, где струилась речка, на запад, где громоздились горы, и на север, где шумели в городах рыночные торговцы». Так начинается сказка о Седьмой принцессе — и наши сердца уже с Королевой, мы уже готовы печалиться ее печалью и во всем ей сочувствовать и помогать. Нам совершенно не мешает мысль о том, что Фарджон использует в этой сказке старинную народную песню (подобно тому, как в «Серебрянке» она пересказывает сказку, бытующую у многих народов), — в ее устах сюжеты приобретают новое звучание, обрастают убедительными подробностями.

В другой сказке Фарджон говорит о чуде — чуде любви, которое проявила маленькая сицилийская девочка, вернувшаяся во время извержения вулкана, чтобы поцеловать на прощанье любимое деревце, — и снова мы безоглядно верим ей и трепещем за жизнь маленькой Мариэтты.

А вот дровосек Джо Джолли смотрит на королевскую дочь, которая нравится ему до чрезвычайности — она так похожа на его любимого щенка — «и волосы нежно-золотистые, точно его уши, и глядит доверчиво, точно маленький спаниель!». Немудрено, что он пишет принцессе такое письмо:

«Моя любимая!

Я тебя люблю, потому что ты — как мой щенок.

И нам, читателям, как и принцессе, не требуется иных доказательств и уверений.

Самой поразительной, пожалуй, может показаться сказка о трех маленьких принцах, которые жили в Раю, а потом покинули его из-за коварства и злобы с тем, чтобы позже вернуться благодаря преданной братской любви. Фарджон начинает сказку с небольшой французской считалочки, в которой странным образом соседствуют сабо, лорнет, персик, яблоко, абрикос я непонятное имя Кларинетт. Постепенно считалочка разворачивается в необычную сказку, где находят свое место все эти несвязанные на первый взгляд подробности. Более того, сказка превращается в притчу о потерянном к обретенном рае, в которой и взрослые, и дети равно ощущают глубину и правду.

Творчество Элинор Фарджон не трогало бы нас так сильно, если бы мы не чувствовали в ее сказках какими бы простыми онн ни были — веры, того глубокого религиозного чувства, которое ие связано с догмой, а озаряет изнутри все, что она писала. Лишь в 1951 году, в очень преклонном возрасте, когда ей было семьдесят лет, Фарджон приняла крещение, однако глубокая вера светится во всех ее книгах. Эпиграфом ко всему творчеству Элинор Фарджон могло бы стать ее искреннее признание: «Любой ребенок с невинными глазами кажется мне Божественным. Младенцем».