Дагмар Нормет - Засыпайка в рыбацкой деревне

Засыпайка вздрогнул от чьего-то покашливания. Перед ним стоял человечек, похожий на подушку, на животе у него красовались два вышитых кармашка. И если бы на нем не было яично-желтой курточки, а на голове зеленой шапки с козырьком, Засыпайка подумал бы, что видит свое отражение в зеркале.

— Ну и шутник же ты! — сказало яично-желтое отражение. — Шутник, да к тому же слишком много о себе думаешь. Неужто ты, братец, и вправду считаешь, что ты единственный Засыпайка на свете? Неужели ты, братец, и в самом деле веришь, что в одиночку успеваешь усыпить детей во всем мире?

— Ты кто такой? — спросил ошеломленный Засыпайка.

— Я — Кясмуский Засыпайка, — произнес яично-желтый человечек с достоинством. — Твой собрат по профессии, коллега.

Ну и дела! — подумал Засыпайка. — Он с интересом разглядывал своего коллегу.

— Послушай, Кясмуский Засыпайка, — сказал он наконец, — у меня к тебе есть предложение.

— Валяй!

— Как бы ты, коллега, отнесся к тому, чтобы на лето поменяться местами — ты потрудился бы в Таллинне, а я — в Кясму? У меня, видишь ли, друг здесь отдыхает…

— Понял, — кивнул Кясмуский Засыпайка и протянул Таллинискому Засыпайке руку.

— Договорились.

Когда Мати очнулся от своего короткого сна, он с радостью заметил, что настроение у Засыпайки улучшилось.

— А у меня сюрприз, — лукаво прищурясь, сообщил Засыпайка.

— Какой сюрприз?

— Угадай!

Засыпайка сиял. Сразу видно — сюрприз очень приятный.

— Ты остаешься со мной, — выпалил Мати наугад, потому что, кроме этого, его сейчас ничего не интересовало.

— Точно, — улыбнулся Засыпайка.

— Ой, Засыпайка, милый Засыпайка! — закричал Мати, но тут же остановился и серьезно спросил. — А как же таллиннские ребята?

— А ты как думаешь, — Засыпайка состроил важную мину и наставительно поднял палец. — Как ты думаешь, Дед Мороз на свете один-единственный?

— Не знаю, — ответил Мати.

— А при чем тут Дед Мороз?

— Как ты думаешь, — продолжал Засыпайка, — успеет один-единственный Дед Мороз за один вечер побывать у всех на свете детей и вручить им подарки?

Об этом Мати никогда не думал.

— Нет, не успеет, — сказал Засыпайка. — На свете много Дедов Морозов.

— А кто же из них настоящий? — заволновался Мати.

— Все настоящие, — заверил его Засыпайка. — Каждый настоящий для тех детей, к которым он пришел. Потому что у каждого Деда Мороза свои дети. И у каждого Засыпайки свои дети. И мы с Кясмуским Засыпайкой поменялись. Теперь я с чистой совестью могу оставаться с тобой.

— И со мной! — тявкнул Тупс.

— У вас на веранде, прямо как на корабле, — удивился Засыпайка. — Куда ни глянь — всюду море!

Они с Мати и Тупсом взобрались по крутой чердачной лестнице и оказались на просторной застекленной веранде. Внизу, между домом и берегом, росла сирень и несколько молодых яблонь. Но Засыпайка едва доставал носом до подоконника, поэтому его взгляд скользил над сиренью и верхушками яблонь, и, куда бы он ни смотрел, видел лишь серую морскую гладь.

— Прямо как на корабле! — повторил Засыпайка.

— А в хорошую погоду по ту сторону бухты, в лесу, видны белые домики, — сказал Мати. — И по вечерам из кафе на берегу доносится музыка.

— Откуда-откуда? — переспросил Засыпайка. — Нет там никакого берега.

— А вот и есть, — настаивал Мати. — Берег Вызу. Сейчас из-за дождя его не видно.

Дождь плотной пеленой повис над морем. Небольшая родная бухта казалась бескрайним водным простором.

— Ого-о! — задрав голову, воскликнул Засыпайка. У веранды не было потолка. Вверху перекрещивались потолочные балки, а к ним на тяжелых цепях был подвешен огромный штурвал.

— Это мой папа повесил, еще когда в школу ходил, — объяснил Мати. — Нашел на чердаке штурвал и сделал из него люстру.

Немым стражем возле дверей стоял большой якорь. И его прикрепил к стене папа. А недостроенная мансарда рядом с верандой должна была стать комнатой Мати.

— Папа обещал закончить, когда время будет, — кивнул мальчик.

Сейчас это был просто чердак, на котором хранилось всякое ненужное старье.