Тамара Михеева - Асино лето

— Доставай немедленно! — закричала Ася.

— Щеглов! — крикнула вожатая Лена. — Сейчас же слезай оттуда!

— Мартыш, ты стоишь на воротах или нет? — возмутилась Наташка Ястрова.

Мартыш показал обезьянью рожу, спустился на землю и побежал к воротам. Ася беспомощно оглянулась. Никто уже не смотрел на нее. Пришел тренер Жора, и даже Колька Огурцов, обожающий футбол, не видел, что произошло. Ася подошла к дереву. Она хоть и не спортсменка, но на дерево забраться сумеет. А сосна, будто этого и ждала, сама подталкивала ее вверх, упругие ветки пружинили под пятками, и Ася быстро добралась до своей африканской шляпы. Протянула руку и… замерла.

На краю шляпы сидел маленький человечек в красном колпачке. Ася зажмурилась, открыла глаза. Человечек сидел, болтал ножками-босоножками. И даже рукой Асе помахал приветственно. Такой настоящий, в зеленых шароварах, зеленой курточке на молнии и в красном колпачке.

— Колпак я у Горыныча одолжил, — сказал человечек, настоящий человечек, только ростом с мизинец. — Мой куда-то запропастился.

— А… кто такой Горыныч?

— Это мой брат.

— А почему Горыныч?

— Зовут так.

— Зовут? А почему так зовут?

— Ну… мама так назвала. Тебя вот тоже интересно зовут. Пра-аско-овья-а…

— Можно просто Ася. Ой, а откуда вы знаете? — удивилась Ася.

Маленький человечек смутился, пробормотал что-то невнятно и сказал:

— Меня зовут гном Сева.

— Настоящий гном?!

— Настоящий. Только еще не очень взрослый.

Ася села на ветку, прижалась к стволу спиной. Гном Сева спрыгнул со шляпы на ветку пониже, посмотрел на Асю веселыми карими глазами.

— Нас тут много в лесу и в лагере. Василий Николаевич нас любит.

— Василий Николаевич?! Наш директор?

— Ну да! С ним еще мой папа дружил, когда Василий Николаевич маленьким был.

— А сейчас не дружит?

— Ну почему же? — улыбнулся гном Сева. — Дружит, конечно. Только у дяди Васи дел много. Вздохнет иногда: «Одни заботы, Степан, так и жизнь пройдет…»

— А Степан… ой, то есть папа ваш, он что?

— А что папа? Вздохнет утешительно и скажет: «Жизнь без забот не бывает, заботы — это и есть жизнь».

Ася смотрела на гнома Севу во все глаза. Ну, надо же! Настоящий гном! Славный такой, большеглазый, улыбчивый, рыжие вихры торчат из-под колпачка.

— А у меня вот шляпа, — сказала Ася, чтобы продолжить разговор и чтобы гном Сева не исчез. — Как-то залетела сюда непонятно. Мартыш этот такой противный!

Сева переступил ножками-босоножками, виновато засопел.

— Извини, пожалуйста. Шляпу я сюда поднял. Ты же не хотела в футбол играть, вот я и подумал… Хотя, конечно, нехорошо это… я тебя… ну… на дерево лезть заставил…

— Ой, да ты что! Огромное спасибо! Я люблю по деревьям лазить, а футбол терпеть не могу.

И Ася посмотрела вниз на поле, где одна половина отряда гонялась за мячом, а вторая старательно болела.

— А как вы сумели шляпу поднять? — спросила Ася.

— А я ветерок оседлал, и вместе с Горынычем подняли. Горыныч — летучий гном, а ветерок — мой давний знакомый, ему ведь несложно.

— Летучий гном? Он летает?

— Ну да!

— А вы?

— Я не умею. Только можно мне «ты» говорить, я же не взрослый.

— Ладно, — согласилась Ася. — А где сейчас Горыныч?

— Я здесь! — с верхних веток спланировал и сел рядом с Севой еще один гном. Он был повыше ростом, с черным ежиком жестких волос, в красном комбинезоне с большими пуговицами. А колпачок у него был желто-золотистый.

— Я колпак у Ежа одолжил, — сказал он. — Привет, Прасковья!

— Здравствуйте, а кто такой Еж?

— Еж — это я! — послышалось сверху, и на ветки спикировал майский жук. Гном в золотистой куртке и ярко-зеленом колпачке держал жука за лапы и при посадке проехался по ветке на животе. Он отпустил жука, и тот, обиженно прожужжав, улетел.

— Странный какой-то, — удивился гном Еж. — Не любит пассажиров. А я, Севка, твой колпак нашел.

P-раз! И все трое поменялись колпачками. Уселись рядком на ветке: зеленый, как травинка, Сева, Горыныч — алый огонек и золотистый Еж. Разглядывали в шесть глаз Асю.

— Значит, вот ты какая, Прасковья, — сказал Горыныч.

— Вот такая. А вы Горыныч? А почему вас так зовут? Ну, то есть… я хочу сказать… Змей Горыныч — он же страшный и некрасивый.

А зеленоглазый гном был очень симпатичный.

— Мама так назвала, — Горыныч задумался. — Я думаю, меня так назвали, потому что я очень умный. Знаешь пословицу: «Одна голова хорошо, а две лучше»? А я такой умный, будто у меня три головы, как у Змея Горыныча.