Николай Тёмкин - Морской дозор

— Сорока-Белобока кашу варила! — тут же раздалось откуда-то сверху. На разлапистой ветке удобно устроилась птица-кашевар.

— Давно тут? — спросила Маруся.

— Только что прилетела, — ответила Белобока. — Меня Алёша послал. Лети, говорит, оповести всех, кого найдёшь, пусть приходят к избушке, в агентство «Морской дозор» то есть. Появились у него, говорит, кое-какие мысли, обсудить надо. Короче говоря, назначается общее собрание.

Чтобы не тесниться внутри агентства, вынесли из избушки стол и табуретки, расселись на берегу, на свежем воздухе. Алёша в трусах занял председательское место.

— Общее собрание объявляется открытым, — начал он торжественно. — Присутствуют: сыскной агент Баба Яга, помощница следователя по особым делам Маруся, барон Мюнхгаузен, Сорока-Белобока и… — Алёша посмотрел вопросительно.

— Старуха, — представил барон новое для Алёши лицо. — У неё пропало корыто.

— Корыто, — задумчиво повторил председательствующий. — Пропало. Интересно почему? И как?

Старуха собралась было поведать подробности пропажи, но её прервал капитан Сильвер. Прихрамывая, он, не глядя по сторонам, решительным шагом появился из-за дюны, понурый и мрачный.

— Сто морских чертей! Хватит! Надоело мне прятаться в лесу. Но имейте в виду, что я пришёл совершенно добровольно. С повинной. Всё, сдаюсь!

— Наконец-то! — воскликнул Мюнгхаузен. — Наконец-то он решил всё-таки признаться, что похитил мои ботфорты!

— Барон? — удивлённо вытаращил глаза пират. — Живой? Я ведь тебя убил!

— Заверяю вас, — не задержался с ответом тот, — что барона Мюнхгаузена убить не так-то просто! А сапоги извольте вернуть!

— Да забудь ты про сапоги, пробоина в бок! — лицо капитана немного посветлело, глубокие морщины слегка разгладились. — Выходит, я не двух укокошил, а только одну Бабу Ягу?

— Да ты что болтаешь, мил-человек? — всплеснула руками Яга.

— Вот значит как?! — закричал Сильвер. — Обманули меня, облапошили! Оба живы, здоровы! Два сапога пара!

Барон понимающе усмехнулся:

— Проговорились, капитан! Именно! Два сапога — конечно, пара. Отдавайте мои ботфорты!

Сильвер только отмахнулся:

— Отстань! Раз уж я никого не убил, явка с повинной отменяется. Всё! Хватит! С вами каши не сваришь!

— Ой, и правда! — живо откликнулась Сорока-Белобока. — Спасибочки, что напомнили, мне ж кашу пора варить! — И улетела, бормоча: «Сорока-Белобока кашу варила…»

Сильвер тем временем сердито продолжал:

— Пушку мою не нашли — и пусть. Надоело мне тут. Счастливо оставаться, уплываю! Там, в бухточке, припрятано старое корыто…

Старуха от радости даже подпрыгнула:

— Ох, бывают же счастливые вести! Потерялось моё старое корыто, а теперь оно снова отыскалось!

— Не твоё корыто, а моя шлюпка, — оборвал её капитан. — На ней и уплыву, — и он повернулся, собираясь уходить.

— Останьтесь, капитан, — властно остановил его Алёша, разглаживая на столе листок, которым Яга когда-то прикрывала чай, чтобы мухи не нападали.

Сильвер вздохнул и присел на табуретку, освободившуюся после того, как улетела Белобока.

— Итак, — негромко, словно сам для себя, стал рассуждать следователь по особым делам, — вырисовывается довольно странная картина. Пропала пушка, пропали сапоги, пропало, как недавно выяснилось, корыто. Я ничего не пропустил?

— Ничего, — подтвердила Маруся.

— Подозреваемых, — повёл Алёша свою речь дальше, — всерьёз говоря, нет. Мотивы преступлений не просматриваются. Видимо, мы что-то упустили. Потому что ничто не может исчезать бесследно и беспричинно. Причина, хоть мы её пока и не знаем, была! И ещё у нас была улика — отпечаток босой ноги. Но она пропала тоже.

— Нет, не пропала! Уж улике-то я пропасть не дам! — Баба Яга достала из кармана листок с отпечатком и передала его Алёше.

Тот внимательно осмотрел вещественное доказательство, разгладил бумагу и положил рядом с другим листком — тем, который от мух. На берегу установилось молчание. Все думали, но дельные мысли никому в голову не приходили. Наконец следователь по особым прервал молчание: