Лорен Сент-Джон - Последний леопард

Там было что-то гладкое, скользкое. Ох, да это свечи! И смятый спичечный коробок тоже!

Уже неплохо! Она вспомнила, что сама сунула их в рюкзак, когда они отправлялись из дома бабушки. Молодчина ты, Мартина!..

Хан молчал, но она ощущала его присутствие, знала, он следит за ней, видит каждое её движение. Как все кошки — в полной темноте.

Подумав, она решилась: чиркнула спичкой и зажгла свечу. Хан зарычал, но не пошевелился, и она увидела его в неровном желтоватом свете.

Как и предполагала, он находился совсем близко от неё (или она — от него), но готовности к прыжку заметно не было. Возможно, он уже и не способен на это. Он лежал в небольшом углублении, на каменном полу большой удлинённой пещеры. Дыхание прерывистое, повёрнутый к Мартине бок бурно вздымался и опадал. Не сразу она заметила следы крови — на золотистой шкуре и на камнях. Рана была где-то на груди.

Слёзы навернулись ей на глаза. Несчастное животное! Она уже напрочь забыла про свой страх, про то, что этот зверь рождён убивать, — забыла обо всём, кроме того, что обещала ему и себе — защищать его. Обещала, но не смогла.

— Хан, — прошептала она, — прости меня.

В его глазах была боль. С большим усилием он встал и на некрепких лапах пошёл по пещере куда-то в темноту. Мартина подняла свечу и увидела, как он приблизился к маленькому ручью, который, вероятно, был когда-то бурным подземным потоком, но давным-давно пересох и превратился в едва заметный ручеёк.

Леопард долго лакал воду, затем вернулся на прежнее место и лёг. Мартина увидела теперь кровоточащую рану у него на груди. Леопард тихо, беззлобно рычал, слизывая кровь со своих лап.

Мартина почувствовала отчаяние. Было мучительно смотреть, как могучее красивое животное превращается в жалкое беспомощное существо. Ещё час-другой — и потеря крови сделает своё дело. А значит, она должна… Но что?..

Надеясь, что зверю сейчас не до неё, она встала и сделала несколько шагов по пещере, чтобы осмотреться. То, что она увидела, не уменьшило её отчаяния. Они находились в самом конце прохода в скале, видимо, когда-то прорубленного мощным водяным потоком. Выход из образовавшейся пещеры был только что заблокирован огромной каменной глыбой, которая обрушилась, прихватив с собой Мартину, но чудом оставив её в живых. Сотни тысяч лет понадобилось природе, чтобы проложить этот туннель, и столько же, если не больше, пройдёт прежде чем выход из него вновь станет свободным.

Взгляд Мартины скользил по каменным стенам, по такому же потолку и полу, но всё было замуровано наглухо: ни одной щели, откуда бы проходил свет, не говоря уже о чём-нибудь напоминающем выход наружу. И всё же она продолжала осматривать стены, потому что больше ниоткуда спасение прийти не могло. Если вообще могло откуда-то… Снаружи… И непонятно было — как должны действовать спасатели, если вдруг появятся. Только ведь они не знают и никогда не узнают, где находятся те, кого следует спасать… А значит, и не появятся.

Мартина готова была заплакать в голос. Только кто её услышит, кроме Хана, кому тоже несладко?

За последний год — у себя дома, в Англии, и здесь, в Африке — она уже столько натерпелась! Но такого ещё не было! Хотя, как сравнивать несчастья? Какое горестнее, тяжелее, безвыходнее? Сейчас ей казалось, что теперешнее — самое-самое из них… Погибнуть в каменной клетке — без пищи, без всякой надежды, почти без воздуха.

— Нет! — произнесла она вслух. — Сначала я должна сделать всё, чтобы помочь Хану. Чтобы не так мучился…

Тендаи из заповедника Савубона часто говорил ей, припомнила Мартина, что, когда что-нибудь у тебя плохо, нужно всё равно не терять надежды, а выбрать то, что в этих условиях ты можешь делать, — и действовать, ни о чём больше не думая. И она выбрала; остановить кровотечение у Хана.

Но как ? Опять этот вопрос, в который всё упирается! И опять у неё в голове зазвучали слова Тендаи и тётушки Грейс о том, что везде, даже в пустыне Калахари посреди Южной Африки, люди, которые попадали туда, умели искать и находить лечебные травы, пищу, воду и что-то ещё для спасения своей и чужой жизни. Нужно только очень захотеть.

Она хотела. Очень!..

Мартина продолжала внимательно и упорно при свете оплывающего огарка осматривать стены пещеры. О жизни здесь напоминал лишь слабый ручеёк. Она не знала, чистая ли в нём вода, но подумала, что если Хан пил, она не должна быть заражённой. Чем может помочь ей вода, она не знала, но вскоре у неё мелькнула мысль: где вода — там и растёт что-то, хотя бы мох. А Грейс уверяла, что мох вполне может подойти вместо марлевого тампона для лечения ран.