Илья Туричин: Приключения октябрёнка Васи Сомова в прошлом

— Да это ж курам на смех, — сказал Городовой и засмеялся.

— Хватайте их, — промурлыкал Купеческий сын. — Проучите их. Чтобы в другой раз не крали у честных людей пятаки!

— Да врёт он всё! — крикнул Минька.

— Я те дам «врёт», — гаркнул Городовой и стукнул Миньку по затылку.

Тут Вася не выдержал: за что Городовой ударил Миньку?

Вспомнил Вася, как однажды какой-то прохожий толкнул его приятеля Вову. Так того прохожего в милицию повели! В два счёта! Нельзя людей обижать! А тем более маленьких!

— И не стыдно? — сказал Вася, строго глядя на Городового. — Ведь взрослый человек, а мальчика ни за что ударили!

Городовой так удивился, что даже посинел.

— Отведём вас куда надо, будете знать, как драться! — запальчиво крикнул Вася.

Городовой часто-часто заморгал. Потом вытянулся и гаркнул:

— Рад стараться! — Но сообразил, что перед ним всего-навсего мальчишка, и из синего стал лиловым: — Эт-то что такое!

— Ага! — обрадовался Купеческий сын. — Хватайте их, они воры, разбойники! Пятак мой украли!

— Давайте сюда пятак, — сказал Городовой. — Как вещественное доказательство.

Купеческий сын отдал ему пятак, порылся в кармане и достал оттуда серебряный рубль.

— А это вам за беспокойство, — сказал он. — И построже с ними, с разбойниками!

— Рад стараться! — гаркнул Городовой, пряча рубль, и спросил: — Которого хватать?

— Обоих.

— Рубля мало… — сказал Городовой.

— Тогда хватай этого, — Купеческий сын ткнул пальцем в Васю, — пятак у него был.

Схватил Городовой Васю и повёл в полицейскую часть.

А Купеческий сын вдруг почувствовал голод и крикнул:

— Эй, кто там! Тащите мне каши!

Полицейский пристав бьёт мух, а Васю сажают в холодную.

— Привёл, ваше благородие, вора, — сказал Городовой. — Он у Купецкого сына пятак украл. Вот этот, — и Городовой положил пятак на стол перед полицейским приставом.

Пристав молча взял мухобойку и — бац! — убил муху на краю стола.

— Семьдесят первая, — объявил он и повернулся к Васе: — Значит, украл?

— Это неправда, — сказал Вася. — Я ему дал сломать.

— Зачем?

— Просто так, — ответил Вася.

— Гм… Как это так, просто так? — спросил Пристав. — Кто ж это будет просто так пятаки раздавать?

— Ещё он говорит, что Купецкий сын, ваше благородие, пятака не смог сломать!

— Ха-ха-ха, — засмеялся было Пристав, но увидел на стене муху, схватил мухобойку, на цыпочках подошёл к стене и… бац! — Семьдесят вторая. Обыскивали?

— Никак нет! — рявкнул городовой.

— Обыскать!

— Слушаюсь! — Городовой вывернул Васины карманы.

На ладонь его вывалились металлические шарики.

Пристав взял тяжёлый блестящий шарик, повертел его в пальцах — никогда не видывал такого.

— Так вот, мальчик, за кражу этого пятака, — он указал мухобойкой на Васину волшебную монету, лежавшую на столе, — я велю посадить тебя в холодную.

— Не крал я ничего, — сказал Вася.

— Всякий, если ещё не украл, то когда-нибудь непременно украдёт! Честных людей не бывает! Любого сажай в холодную — не ошибёшься! — Пристав протянул руку, зажал пальцами Васино ухо. — Признавайся, мальчик!

Больно было Васе. На глазах проступили слёзы. Он часто-часто заморгал.

Головы орла на монете дружно щёлкнули клювами: сейчас мальчишка заплачет.

Вася прикусил губу: не плакать! А шеи орлов так и вытянулись: ну же, ну, капай слезу.

Стерпел Вася боль, сдержался, взглянул Приставу прямо в глаза:

— Это не я у Купеческого сына, а он у меня хотел украсть пятачок! Я ему дал, чтобы он разломил.

Пристав отпустил Васино ухо и сказал хвастливо:

— Когда-то и я ломал пятаки!

— Так точно! — рявкнул Городовой.

Пристав взял пятак, положил его на край стола и нажал. Пятак даже не погнулся. Пристав нажал изо всех сил. Безрезультатно.

— Пятак фальшивый! — сказал он. — Получается, что ты или украл его, или сделал фальшивую монету. Сейчас мы составим протокол! Как твоя фамилия?

— Сомов Вася.

Пристав внимательно посмотрел на Васю, и неожиданно губы его расползлись в улыбке:

— Уж не генерала ли Сомова сынок?