— О, Боже! Конечно! — ответила Нелли-Рубина. — Я часто слышала, как мои мама и папа говорили о вас. Очень рада познакомиться!
Она рассмеялась и еще раз пожала им руки.
— Думаю, Нелли-Рубина, — сказала Мэри Поппинс, — на них можно потратить одну унцию Разговоров.
— Конечно же! — улыбнулась Нелли-Рубина и покатилась на своем диске вдоль прилавка. — Для тебя, Мэри, все что угодно! С превеликим удовольствием!
— Но разве могут разговоры измеряться унциями? — удивилась Джейн.
— Конечно! И фунтами тоже! Даже тоннами!
Нелли-Рубина подъехала к полке и потянулась за большой зеленой банкой. Но ее руки оказались слишком коротки.
— Так-так-так! Слишком короткие! Надо будет сделать подлиннее. Позову-ка я дядю, пусть он достанет. Дядя Доджер! Дядя Доджер!
Последние слова она крикнула в дверь, расположенную за прилавком, и в тот же миг из нее появился довольно странного вида человек. Он был таким же круглым, как Нелли-Рубина, только гораздо старше и с грустным выражением лица. На голове у него тоже была маленькая легкая шляпа. А застегнутая на все пуговицы куртка казалась вытесанной из дерева. Кроме того, когда его фартук зацепился за дверь, Джейн с Майклом увидели, что у дяди, как и у племянницы, нет ног. В руках он держал деревянную кукушку, наполовину выкрашенную в серый цвет. Брызгами такого же цвета были усеяны его фартук, руки, плечи и даже нос.
— Ты звала, моя дорогая? — спросил он сладким, заискивающим голоском.
И тут дядя увидел Мэри Поппинс.
— Мэри Поппинс! Наконец-то! Нелли-Рубина как раз хотела попросить тебя помочь нам с…
Его взгляд упал на детей, и он оборвал себя на полуслове.
— О, прошу прощения, я не знал, что ты с компанией. Я сейчас.'Только пойду закончу эту птичку…
— Нет, дядя Доджер! — недовольно перебила Нелли-Рубина. — Я хочу достать с полки Разговоры. Не мог бы ты мне помочь?
Несмотря на веселое и жизнерадостное лицо Нелли-Рубины, дети уловили в ее тоне, когда она обращалась к дядюшке, властные нотки.
Дядюшка со всех ног (которых у него не было) бросился исполнять просьбу.
— Конечно! Конечно, моя дорогая!
Он поспешно снял банку с полки и поставил на прилавок.
— Передо мной, пожалуйста! — раздраженно бросила Нелли-Рубина.
Дядюшка Доджер суетливо переставил банку.
— Пардон, моя дорогая!
— Это и есть Разговоры? — спросила Джейн, указывая на банку. — Они больше похожи на конфеты.
— Так оно и есть. Это конфеты-разговорчики! — объяснил дядя, вытирая банку фартуком.
— А кто их ест? — поинтересовался Майкл.
Дядя Доджер, боязливо покосившись на Нелли-Рубину, перегнулся через прилавок.
— Кто-то ест, — прошептал он, прикрывшись ладонью. — Но только не я. Я всего лишь дядя. Зато она, — он уважительно кивнул на племянницу, — Старшая Дочь и Прямая Наследница!
Джейн с Майклом хотя не поняли ни слова из сказанного, вежливо кивнули.
— Ну, — весело вскричала Нелли-Рубина, открывая крышку банки, — кто будет выбирать первым?
Джейн запустила руку в банку и вынула плоскую конфетку в форме маленькой звездочки.
— Ой, на ней что-то написано! — воскликнула она.
Нелли-Рубина рассмеялась.
— Ну конечно! Это и есть Разговорчик! Прочти его.
— «Ты — моя Прелесть!» — громко прочла Джейн.
— Замечательно! — сказала Нелли-Рубина и подвинула банку Майклу. Он достал розовую конфетку в форме морской раковины. «Я тебя люблю. А ты меня?» — прочел он по слогам.
— Ха-ха! Очень хорошо! — Нелли-Рубина громко рассмеялась. — Конечно, люблю! — добавила она и быстро поцеловала Майкла в щеку, оставив на ней следы красной краски.
На желтенькой конфетке Джона было написано: «Ля-ля-ля, малявка!», а на конфетке Барбары: «Веселая, воздушная!»
— Так оно и есть, — сказала Нелли-Рубина, улыбаясь. — А теперь Мэри Поппинс!
Нелли-Рубина пододвинула ей банку. Ребята заметили, что они как-то странно переглянулись. Заговорщически.
Сняв шерстяную перчатку и хитро прищурившись, Мэри Поппинс сунула руку в банку и поворошила конфеты. Потом ухватила одну — белую, в форме полумесяца, — и достав, прочитала:
— «Сегодня в десять часов».
— Правильно. Это время, когда мы собираемся…
— Дядя Доджер! — угрожающе воскликнула Нелли-Рубина.
Улыбка моментально исчезла с дядиного лица, и оно стало еще печальней, чем прежде.
— Пардон, моя дорогая, пардон! — пробормотал он. — Я старый человек и, боюсь, иногда болтаю лишнее. Прошу прощения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу