Олдржих Сироватка: Славянские сказки

Тут заметил принц, что одно из двенадцати окон занавешено белой занавеской. Отдернул он занавеску, а за ней девица в белом платье, опоясана серебряным поясом с жемчужной короной на голове. И была она всех прекраснее, только грустная да бледная, точно из гроба встала. Долго стоял принц перед ее изображением и глядел на нее, пока сердце у него-не заболело и он не воскликнул:

«Хочу ее в жены и никакой другой мне не нужно!»

Только сказал он это, девица опустила голову, заалела точно роза, и сейчас же все картины исчезли.

Когда сошел принц вниз и рассказал отцу, что видел и какую невесту выбрал, старый король помрачнел, задумался, а потом сказал:

«Сын мой, плохо ты сделал, что открыл то, что было занавешено, а за слова, тобою сказанные, ждут тебя большие опасности. Твоя избранница во власти злого чернокнижника, сидит у него в плену в железном замке. Много храбрых молодцов пыталось освободить ее, только никто из них до сих пор обратно не воротился. Ну да чему быть, того не миновать, слово данное — закон. Иди, попытай счастья и возвращайся домой целым и невредимым».

Принц попрощался с отцом, сел на коня и поехал за невестой. Пришлось ему ехать по большому лесу. Ехал он ехал, пока не потерял дорогу. Бродит он в зарослях, среди скал да болот и не знает, куда теперь ехать. Вдруг слышит, сзади кто-то кричит:

«Эй, погодите!»

Принц оглянулся и увидел, что какой-то высокий человек его догоняет.

«Возьмите меня на службу — не пожалеете».

«А кто ты таков? — спрашивает его принц. — И что умеешь делать?»

«Зовут меня Длинный и умею я вытягиваться. Видите вон там на елке птичье гнездо? Я могу вам это гнездо достать».

Длинный начал вытягиваться, тело его быстро росло, и он стал таким же высоким, как елка. Взял он гнездо, уменьшился и подал гнездо принцу.

«Хорошо ты умеешь вытягиваться, только что мне за прок в птичьем гнезде, раз ты меня из леса не можешь вывести».

«Ну, это дело легкое», — сказал Длинный и стал опять вытягиваться. Вытягивался, вытягивался, пока в три раза самую высокую сосну в лесу не перерос. Огляделся вокруг и говорит: «Вон там самая короткая дорога из леса».

Потом Длинный снова уменьшился, взял коня под уздцы и пошел вперед. Не успел принц оглянуться, они уже из леса вышли. А перед Ними широкая равнина, а за той равниной седые скалы, точно стены великого города, да горы, поросшие лесом.

«Вон там, принц, приятель мой идет, — закричал вдруг Длинный и показал в сторону равнины. — Надо бы вам и его к себе на службу взять. Право, он бы вам хорошо служил».

«Так позови его, посмотрим, кто он таков».

«Очень он далеко, — сказал Длинный. — Вряд ли он мой голос услышит. Уж лучше я его догоню».

Стал тут Длинный вытягиваться, пока голова у него в облаках не скрылась, потом сделал три шага, взял приятеля за плечи и поставил перед принцем. Приятель оказался человеком коренастым с брюхом как четырехведерная бочка.

«Кто ты таков? — спросил его принц. — И что умеешь делать?»

«Зовут меня Широкий, и умею я вширь расти».

«Ну, покажи мне свое уменье!»

«Только придется вам, принц, в лес поскорее спрятаться», — закричал Широкий и принялся раздуваться.

Принц и Длинный едва ноги унесли, так быстро раздувалось во все стороны брюхо у Широкого. И было того брюха всюду столько, точно гора опрокинулась.

А когда Широкий принял свой нормальный вид, принц вернулся и сказал:

«Ох и заставил же ты меня пробежаться! Таких молодцов днем с огнем не сыщешь. Поступай ко мне на службу!»

Пошли они дальше втроем. А когда подошли к самым горам, встретили человека с глазами, платком завязанными.

«Вот и наш третий приятель, принц, — говорит Длинный. — Возьмите-ка и его на службу. Он зря хлеб есть не будет».

«Кто ты таков? — спросил его принц. — Отчего глаза у тебя завязаны? Так ведь ты и дорогу под ногами не видишь».

«Наоборот, принц, я так хорошо вижу, что приходится глаза платком завязывать. С завязанными глазами я вижу так, как другие с незавязанными. А стоит мне развязать платок, я все насквозь начинаю видеть. Гляну быстро — и сейчас же огонь вспыхнет, а что гореть не может, то на куски развалится. Поэтому и прозвали меня Быстроглазый».

Тут он повернулся лицом к горе, развязал платок и вперил в нее свои горящие глаза. Гора начала трещать и рассыпаться и скоро осталась от нее куча песка. А в песке том что-то сверкало, точно огонь. Это было чистое золото.