Н. Моисеева - Сказки Дедушки Мороза

Угостил боярин Емелю конфетами да пряниками и говорит:

– Емеля, а Емеля, поедем со мной к царю.

– Не, мне неохота, мне и тут тепло.

– Емеля, а Емеля, ну поедем, там тебя будут вкусно поить, сытно кормить, пожалуйста, поедем.

– Не, мне неохота…

– Ну, Емеля, ну, поехали, тебе царь кафтан красный подарит, сапоги да шапку.

Подумал-подумал Емеля да и согласился:

– Ладно, только ты ступай вперёд, а я за тобой вслед пойду.

Уехал боярин, а Емеля ещё на печи полежал да и говорит:

– Не хочется мне с печи слезать. Ну-ка, по щучьему веленью, по моему хотенью – поезжай, печь, к царю сама.

Тут углы в избе затрещали, стена вылетела, крыша зашаталась, а печь сама на улицу вышла да и пошла по дороге прямо к царским палатам.

Смотрит царь в окно, удивляется:

– Что это за чудо такое?

А ему боярин отвечает:

– А это к тебе, царь-батюшка, Емеля на печи едет.

Въехал Емеля на печи да прямо в царские палаты.

Царь испугался да и говорит:

– На тебя жалуются! Ты народу много подавил.

– А зачем они сами под сани лезли? – отвечает Емеля.

В это время в окно Марья-царевна, дочь царская, выглянула. Увидал её дурак в окошке, понравилась она ему, он и говорит потихоньку:

– По щучьему веленью, по моему хотенью – пусть Марья-царевна меня полюбит… А пока ступай-ка, печь, домой…

Развернулась печь да и домой поехала, в избу зашла и на прежнее место встала. А Емеля всё на печи лежит-полёживает.

А в это время во дворце начались крик да слёзы. Марья-царевна в Емелю влюбилась, по нему сохнет, скучает, жить без него не может, хочет замуж. Царь-батюшка, как узнал об этом, так расстроился, опять боярина к себе позвал да и говорит ему:

– Иди да приведи ко мне Емелю. А не то сниму тебе голову с плеч.

Накупил боярин вина сладкого, да мёда хмельного, да закусок разных да и поехал к Емеле. Входит в избу и начал Емелю угощать.

Емеля наелся, напился и спать лёг. А боярин его в сани положил да и к царю повёз.

Царь сразу же тотчас велел большую бочку дубовую прикатить. В бочку посадили Марью-царевну с Емелей, бочку законопатили, засмолили и в море бросили.

Много ли, мало ли времени прошло – проснулся Емеля, видит – тесно, темно:

– Где же это я?

А в темноте ему кто-то отвечает:

– Ой, Емелюшка! Нас с тобой в бочку засмолили да в синее море бросили.

– А ты кто такая?

– Я – Марья-царевна.

Тогда Емеля и говорит:

– По щучьему веленью, по моему хотенью – буйные ветры, бочку выкатите на берег сухой, на песок жёлтый…

Буйные ветры подули. Море взволновалось, бочку на сухой берег выкинуло. Марья-царевна и Емеля из бочки вышли. Марья-царевна спрашивает:

– Емелюшка, а где же мы с тобой жить-то будем? Построй хоть избушку какую-нибудь.

– Не, – говорит Емеля. – Мне неохота…

Тут Марья-царевна заплакала, тогда Емеля и говорит потихоньку:

– По щучьему веленью, по моему хотенью – пусть стоит здесь дворец каменный с крышей золотой…

И только он это сказал – сразу перед ними появился дворец каменный с крышей золотой. Кругом сад цветущий, зелёный; и птицы в саду поют, и цветы цветут. Емеля с Марьей-царевной во дворец вошли, у окошечка сели.

– Емелюшка, а можно тебе стать красавчиком неписаным?

Тут уж Емеля думал недолго:

– По щучьему веленью, по моему хотенью – хочу стать красавцем писаным, молодцем добрым.

И как только сказал – так сразу в красавца и превратился. Ни в сказке сказать, ни пером описать.

А в это время мимо царь на охоту едет и видит – на месте, где раньше ничего не было, стоит дворец.

– Это кто такой без моего разрешения да на моей земле дворец свой поставил?

И послал боярина узнать, кто во дворце живёт. Боярин побежал, под окошком встал, спрашивает.

А им в ответ Емеля из окна:

– Пусть царь ко мне в гости заходит, я сам ему скажу.

Царь во дворец заехал, его Емеля встречает, во дворец ведёт, за стол сажает. Начинают они пировать. А царь пьёт, ест и никак не надивится:

– Да кто же ты есть такой, добрый молодец?

– А помнишь Емелю-дурачка, который к тебе на печи приезжал, а ты потом велел его вместе со своей дочкой в бочку засмолить да в пучину морскую бросить? Вот я и есть тот самый Емеля. И если захочу, то всё царство твоё разорю да уничтожу.