Анастасия Янч - Небесные сказки для гномика

Первой заговорила пуговица, которая лежала ближе всех к красной соседке.

– Может мы и не самые красивые, зато мы очень нужные и девочка любила нас! – сказала она.

– Да, да. Девочка любила нас, – подхватила вторая чёрная пуговица. – Каждый раз она гладила нас своими пальчиками, когда надевала или снимала своё пальто. Мы берегли девочку от холода.

– Да, да! – быстро заговорила третья чёрная подружка. – Мы берегли девочку от холода. Самый сильный ветер не мог причинить нашей хозяюшке неприятности, потому что ему невозможно было распахнуть пальто. Правда ветер со временем потрепал пальто и девочка его больше не надевала, а нас переселили в эту коробочку.

– Да, в эту коробочку, – встрепенулась четвёртая черненькая пуговица. – В эту коробочку, но не надолго. Я слышала как девочкина бабушка говорила девочкиной маме, что чёрные пуговицы надо пришить к новой курточке.

– Да, к новой курточке, – поддержала подружек пятая, которая лежала в самом углу коробка. – Я тоже слышала, что новую курточку уже почти закончили шить, и значит, мы опять будем рядом с нашей девочкой.

– Да, да, да! Всегда рядом с нашей девочкой! – клятвенно пообещали все чёрненькие хором.

Маленькая и кругленькая, сияющая мягким голубым светом, похожая на Луну-лилипута, перламутровая пуговичка молча лежала между красной хвастунишкой и преданными чёрными сёстрами. Ей не хотелось говорить, но соседки настаивали. Пуговицам было интересно узнать, кто, когда и почему положил в коробочку эту, совсем не похожую на них тихоню.

– Я, право же не знаю, что вам рассказать, – смущённо заговорила маленькая Луна. – Моя история такая короткая и скромная, и не может сравниться с вашими яркими происшествиями. С тех пор, как меня покрыли перламутром, прошло очень мало времени. Всего несколько дней я придерживала белый шёлковый бантик на ажурной шляпке, в которой девочка ходила в церковь. Бантик решили заново отгладить и меня временно положили сюда. Завтра мы с девочкой опять пойдём в храм. Вот и вся моя история.

Перламутровая пуговичка затихла и только свет переливаясь на её поверхности выдавал волнение маленькой скромницы.

– Бабушка, посмотри, что у меня есть. Это я у мамы в шкатулочке нашла. Что это за стеклышки такие?

– Это – бисер, Лигиточка.

– Очень красиво! Расскажи мне про него.

– Опять сказку, что ли?

– Ну, да! Пожалуйста, бабулечка.

– Ладно, внученька, положи бисер назад в шкатулочку и слушай.

На солнечной поляночке, возле тихой прозрачной речки стоял маленький, но очень нарядный теремок с узорчатыми ставнями и резным крылечком. В этом домике, похожем на дорогой ларец жила Елена-мастерица. Целыми днями девушка работала – пряла, ткала, вязала, вышивала, да так искусно, как никто на свете.

Ясно Солнышко очень любил смотреть, как трудится краса-девица. А была рукодельница, и впрямь, красавицей: стройная, белолицая, коса до пояса, глаза как небо голубые, а губки краснее ягодки-землянички. И было у Елены золотое ожерелье, краше которого, и сыскать невозможно.

И вот однажды решила мастерица отдохнуть, на песчаном бережке посидеть, на речные камушки полюбоваться. Наклонилась она к прозрачной водичке, а ожерелье и соскользнуло с белой шейки, да прямо под большой мокрый камень и завалилось. Не достать его Елене. Заплакала красавица, жалко ей стало своего украшения.

Увидало ясное Солнышко, что любимица его плачет горючими слезами. Сжалилось над рукодельницей и стало заглядывать в каждую слезинку, и слезинки превращались в яркую бусинку-бисеринку. Заметила Елена красоту такую и перестала плакать. Собрала она бисеринки и сплела из них украшение еще краше бывшего. Оставшимся бисером вышила мастерица портрет ясного Солнышка и повесила этот чудный портрет в своей горнице – пусть каждую минуточку будет с ней добрый ее покровитель.

На новогодней ёлке, среди маленьких и больших игрушек, жил стеклянный снеговик. Был он кругленький и блестящий. Из одежды на нём был один лишь синий вязанный шарф, которым снеговик очень гордился. Да и как не гордится – ведь такого тёплого и яркого украшения не было ни у одного из его соседей, ёлочных игрушек. А соседей было много, и бравый гусар в шапке с полосками, и весёлый Дед Мороз в своих тёплых валенках и мягких рукавицах, и маленький ангелочек с золотистыми крылышками. Были и другие соседи-игрушки, по-богаче и по-беднее. Но ни у кого не было такого замечательного синего шарфа. Очень хотелось снеговику, чтобы все заметили и похвалили его единственный бесценный наряд. Ведь нельзя же в самом деле весь праздник провисеть на ветке, пусть даже и очень пушистой, и не услышать ни единого приятного слова, и не увидеть ни одного восхищённого взгляда. Так ведь и растаять можно от огорчения. И решился наш герой на хитрость, маленькую, но волшебную, как сама новогодняя ночь. Когда в полночь на ёлке зажглись яркие лампочки разноцветных гирлянд, и огоньки отразились во всех шарах и игрушках светящимися точками, будто лампочек стало много, много, обладатель синего шарфа быстро завертелся. Шарф начал разматываться и, цепляясь за колючие иголочки укладывался на ветвях ёлки, как новогодняя мишура. Он был пушистый и блестящий. Огоньки гирлянды весело заплясали на синей поверхности. И все игрушки с удивлением заметили, что их скромная зелёная ёлочка превратилась в роскошную голубую ель.