Софья Прокофьева - Сестра и сестричка

Принц Пелиор поднял руки и подхватил в ладони падающее кольцо.

В тот же миг вся стая повернула и ринулась вниз, нацелив на него когтистые лапы.

Элизетта упала на колени, склонившись головой до земли.

Дико заржал и прянул в сторону вороной конь.

— Господи, спаси и помилуй! — прошептал принц Пелиор. Он выхватил меч из ножен. Удар за ударом. Меч его звенел, рассекая железные когти, разрубая призрачных птиц. Но все напрасно! Разрубленные тела тут же срастались, и птицы-тени снова устремлялись вниз, к своей добыче, к золотому кольцу.

«Все погибло», — пронеслось в голове принца Пелиора. Он почувствовал, как острые когти впились в его плечо…

В этот миг раздался глубокий чистый звон. Он поплыл над озером, над всей долиной. Это звонили колокола в церкви на далеком холме. Все громче, все торжественнее звонили колокола, будто хотели заполнить своими голосами все небо.

Птицы-тени беспорядочно заметались. Уже нельзя было разобрать, где крылья, где головы, где когтистые лапы. Погасли огненные глаза. Птицы-тени слились в одно тусклое серое облако. Поднимаясь все выше, облако таяло, становясь призрачным, пустым… Наконец развеялся последний клочок серого тумана.

Принц Пелиор поднял руку. На его ладони, разбрасывая живые лучи, лежало волшебное кольцо.

— Кольцо «Желание», исполни мою волю! — Голос принца Пелиора пронесся над озером, поднялся к белому облаку. — Пусть принцесса Селизетта станет такой, как прежде!

Казалось, зазвенел весь воздух над долиной.

Элизетта крепко зажмурилась, потом открыла глаза и снова зажмурилась. Наконец взглянула, еще боясь поверить.

На вершине скалы, поднимавшейся из озера, босая, в белом платье, излучая радость и изумление, стояла Селизетта.

Принц Пелиор прыгнул в рыбачью лодку. Несколько взмахов весел, оплетенных озерными травами, и вот он уже бережно перенес на руках Селизетту в лодку.

— Сестрица! — Девочка так крепко обхватила ее за шею, что Селизетте пришлось с улыбкой чуть разжать ее объятия.

— Это было, как сон, — с трудом приходя в себя, проговорила Селизетта. — Огромное небо и крылья… А внизу все кружится, кружится… Там, в вышине, мне было так страшно, так одиноко…

Лучик выбрался из кудрей Элизетты, пристроился на ее плече, небрежно покачивая одной ногой.

— Я знал наперед, что все кончится хорошо, — с важностью заявил он. — Мне было просто смешно смотреть на вас. Право, до чего порой глупы люди! Не пойму, к чему была вся эта суета и волнения? Ведь я был с вами.

Лучик немного помолчал и добавил:

— А этот ворон оказался все-таки неплохой парень, хоть и ворюга!

Лучик перелетел на скалу, где, нахохлившись, пристроился черный ворон. Он принялся что-то горячо объяснять ему, размахивая руками.

По каменистой дороге, освещенной вечерним малиновым солнцем, верхом на вороном коне ехала Селизетта. Принц Пелиор вел коня под уздцы. Умный конь сам выбирал путь, потому что его хозяин больше смотрел на прелестное лицо Селизетты, чем на дорогу.

Впереди шли Элизетта и маленький паж Соломинка в потертом алом костюмчике. Они весело болтали. То и дело Соломинка перепрыгивал через канаву, полную журчащей воды, срывал ромашку или колокольчик и подавал Элизетте.

— Это просто полевой цветок, — смущенно говорил мальчик.

— Но он такой милый, — улыбалась Элизетта.

— Вроде пристроился мальчишка. Авось теперь не прогонят, — пробормотала старая служанка. — А вот и моя лачужка! Слава Богу, наконец-то я дома! Надо же, как все вокруг заросло…

Она свернула на узкую тропинку и заковыляла к низкому домику, по окна утонувшему в дикой траве.

— Мы отпразднуем свадьбу в это же воскресенье! Добрый отец Иоанн обвенчает нас. — Принц Пелиор не мог сдержать улыбку счастья. — О, моя дорогая, мне было так грустно, что я не успел сказать, как люблю тебя! Я боялся, ты так и не узнаешь об этом. Ты улетела…

«Как странно… Я узнала о твоей любви от принцессы Лединеллы», — невольно вздрогнув, подумала Селизетта, вспоминая холодное подземелье и тяжелые скользкие цепи на руках.

Она тряхнула головой, отгоняя мрачные воспоминания, и с нежностью улыбнулась принцу Пелиору.

— Я великий король… великий король! — послышался хриплый, надорванный голос.