Адель Фабер - Как говорить, чтобы подростки слушали, и как слушать, чтобы подростки говорили

Вот какие варианты я продемонстрировала, и вот как среагировали на эти подходы «мои дети».

Обвинения: «Опять ты устроила безобразие! Налила масло в сковородку, поставила ее на большой огонь и ушла из кухни. О чем ты вообще думаешь? Ты же могла устроить пожар!»

«Перестань на меня орать».

«Я вышла только на секундочку».

«Мне надо было в туалет».

Обзывание: «Как ты мог забыть запереть свой новый велосипед? Это феноменальная глупость! Не удивительно, что его украли. Поверить не могу, что ты настолько безответственный человек!»

«Такой уж я дурак…»

«А я и есть безответственный человек».

«А я ничего в жизни правильно не делаю».

Угрозы: «Если тебе кажется, что домашние дела для тебя совсем не важны, я буду думать, что не так уж важно, чтобы у тебя были карманные деньги».

«Вот жлоб!»

«Я тебя ненавижу!»

«Как я буду рад, когда уйду из этого дома навсегда».

Приказы: «Я хочу, чтобы ты немедленно выключил телевизор и сел за уроки. Хватит тянуть время. Сделай это сейчас же !»

«Не хочу я сейчас этим заниматься».

«Хватит на меня наезжать!»

«Я сяду за уроки, когда захочу».

Лекции и морализаторство: «Нам с тобой надо кое-что обсудить. Ты рыгаешь за столом. Тебе, может быть, кажется, что это смешно, но в действительности это просто дурные манеры. Хотим мы этого или нет, но люди судят о нас по нашим манерам. Поэтому, если уж тебе невмоготу и надо рыгнуть, по крайней мере прикрой рот салфеткой, а потом извинись перед присутствующими».

«О чем ты? А то я отвлекся…»

«Хочется рыгать, и буду».

«Все это показуха! Для тебя манеры, может быть, и важны, но для меня они не имеют никакого значения».

Предупреждения: «Я тебя предупреждаю. Если ты не перестанешь водиться с этой компанией, у тебя будут большие неприятности».

«Ты же ничего о моих друзьях не знаешь…»

«А твои-то друзья чем лучше?»

«Говори что хочешь… Я знаю, что делаю».

Жертвенность: «Я прошу тебя сделать для меня самую малость, но для тебя это оказывается слишком трудно. Я вообще этого не понимаю… Я из сил выбиваюсь, чтобы заработать для тебя все необходимое, и вот твоя благодарность…»

«Хорошо, я испорченный ребенок».

«А ты сама виновата, что я такая. Ты меня сама избаловала!»

«Ах, как я виноват…».

Сравнения: «Нет ничего удивительного, что по телефону все время звонят не тебе, а твоей сестре. Может быть, если бы ты, как она, старалась вести себя с людьми более открыто и приветливо, то у тебя тоже было бы много друзей».

«Она просто притворяется».

«Я ее ненавижу!»

«Ты всегда любила ее больше, чем меня».

Сарказм: «То есть ты собираешься, не забегая в душ, отправиться с баскетбольной тренировки прямо на танцы? Ну, что я могу сказать, благоухать ты будешь просто великолепно! Девушки будут выстраиваться в очередь, только чтобы постоять рядом с тобой».

«Ха-ха… о-очень смешно, думаешь?»

«Да и от тебя тоже не фиалками пахнет…»

«Почему бы тебе не ходить вокруг да около, а прямо сказать, что имеешь в виду?»

Пророчества: «Ты без конца винишь во всех своих проблемах окружающих. Ты просто не хочешь ни за что нести ответственность. Если так пойдет и дальше, я тебе гарантирую, что проблем у тебя станет только больше, и никто, кроме тебя, в этом виноват не будет».

«Судя по всему, я просто неудачник по жизни».

«Я совершенно безнадежный человек».

«Я обречен».

«Хватит! Меня уже совесть заела, – воскликнула Лора. – Все это так похоже на то, что я все время говорю дочери. Но только сейчас, когда я послушала «ее» ушами, я поняла, насколько отвратительно все это звучит. Мне просто плохо от всего услышанного…»

У Джима был очень расстроенный вид.

«О чем вы думаете?» – спросила я его.

«Я думаю о том, что многое из того, что вы нам сейчас продемонстрировали, оказывается до боли знакомым. Как я уже упоминал на прошлой неделе, мой отец без колебаний унижал меня. Со своими детьми я стараюсь вести себя иначе, но иногда вдруг замечаю, что начинаю говорить его словами».

«Я знаю это ощущение! Иногда я чувствую, будто превращаюсь в собственную мать, – сказала Карен. – А ведь я поклялась, что именно этого никогда в жизни не буду делать…»

«Ну, хорошо, теперь мы знаем, чего нам нельзя говорить, – вступила Гейл, – а когда же вы расскажете нам, что говорить можно ?»