Карл Витте - Карл Витте, или История его воспитания и образования

Крюзи и Нидерер (позднее также Тоблер) [8] Швейцарские педагоги Йохан Нидерер (1779-1843) и Георг Тоблер (1770-1843). и тогда и теперь тоже просили меня сердечно и неотступно. И я имел честь им говорить, что несмотря на злословие глупцов и недоброжелателей – при первой же возможности! – напишу книгу для отцов и матерей.

Ко всем этим и подобным требованиям добавлю здесь лишь ещё одно мнение, которое хотя и столь же дружественно поощряет, но ещё и касается непосредственно того, чего я боялся, а потому не могу им пренебречь.

Я имею в виду замечательного пастора и профессора Гесснера (моего ныне покойного друга, зятя Лафатера [9] Иоганн Каспар Лафатер (1741-1801) – известный швейцарский писатель, богослов и поэт, трагически погиб, пытаясь остановить французского мародера. Профессор Гесснер, потомок широко известного швейцарского учёного-энциклопедиста Конрада Гесснера (1516-1565); издал собрание сочинений Лафатера. ), который равно достоин почтения как пастор, как человек и как воспитатель. Этот учёный человек выразил желание получить краткое описание достижений моего сына, что я и предоставил ему (Гесснеру). Он вернул мне страничку со следующим письмом, ещё раз повторив то, что часто говорил устно, уже запечатленное в сердце. Вот это письмо:

Чрезвычайно обязан Вам за предоставление мне этой в высшей степени замечательной странички. Весьма поражает тот труд, который продемонстрировал юноша. Счастливый отец! сын которого, о чём так же не следует забывать, обладает столь выдающимися дарованиями (такими же был вооружен некогда проделавший выдающийся путь Петрарка), которые позволили завершить сей труд столь уверенно и быстро – пройти путь, на котором Ваше понимание души, Ваша проницательность и Ваша высочайшая простота смогли достигнуть такого. О, Вы очень скоро узнаете, опубликовав описание Вашего метода, в каком положении окажутся многие отцы, которые не смогут достичь того же успеха, какого посчастливилось достичь Вам. Ведь для того, чтобы достичь некоего поразительного развития, исходное должно быть в сравнении с ним почти таким же.

Ни один мудрый человек не может остаться равнодушным и ещё менее станет предвзято отрицать – но сами вещи, как само простое величие, встают в противоречие; как сама истина, выражают протест – и, радуйтесь! Как всё доказанное побеждает и неоспоримо проглядывает сквозь всякое человеческое создание, так и психолог отступает перед экзаменом природы. Опыт и время также должны это доказывать, и тот, кто выносит окончательный приговор без экзамена, не истинный мудрец.

Со смиренным и благоговейным почтением

Я привожу здесь это для того, чтобы быть полностью откровенным!

Поскольку, быть может, учёные глупцы начнут меня презирать, если я ограничусь описанием лишь того, что приносит мне пользу.

Что меня меньше всего заботят такие люди как Меркель, А. Г. Эберхард и им подобные, само собой понятно. Они, конечно же, станут, как и до этого, тайно или явно, меня очернять. Но что же, мне больше не выходить на улицу, если там могут освистать бесстыдные пацаны? Или не вешать картину в своей комнате, поскольку её может испачкать жирная муха? – Все это чушь!

Всех же педагогов, учителей и воспитателей, которые желают прочесть мой труд с дружественными и добрыми намерениями заранее уверяю в своем благодарнейшем почтении.

‹…›

Мне говорили об этом сотни раз, и пусть это так и останется, ибо, конечно, приятно иметь возможность говорить, что кто-то особо предпочитаем Богом или обладает способностями, позволяющими ему делать то, чего не могут другие. Но если говорить правду, случай с моим сыном совсем не тот.

Я повторял это более чем тысячу раз, и должен сказать снова, что большинство моих друзей и знакомых мне не верили, и только один человек, пастор Глобиц, который близко знал меня с детства и который с 1788 и по свою смерть был моим ближайшим другом, обычно говорил:

– Я убежден, что у Карла не было никаких выдающихся способностей, и я не из тех, кто смотрит на его прогресс как на чудо. Напротив. Я говорю себе, тебе и всем, кто хочет слышать, что способности у него были самые средние, и не его задатки помогли ему стать тем, кто он есть, а только твоё воспитание. Я знал твои планы воспитания и твою методу – они всё равно должны были преуспеть, если бы только Господь не захотел иного.