Александр Фельдберг - Nordic Dads [14 историй о том, как активное отцовство меняет жизнь детей и их родителей]

Когда Хайни стал жить вместе с Сёльей, Брандуру было шесть и он всегда завтракал хлебом с шоколадной пастой. «А я ему сказал: нет, мы будем есть вяленую баранину». Тот, конечно, ответил, что есть ее ни за что не станет. Хайни отрезал крошечный, в сантиметр, кусочек и положил перед ним. Так они сидели около часа, а за окном гоняли мяч друзья Брандура. «Тогда я говорю: съешь мясо и иди гуляй. Он положил кусочек в рот и сделал вид, как будто его сейчас стошнит, — знаете, как дети это умеют. Хорошо, сказал я, поступай как знаешь, но съесть все равно придется. Ему ничего не оставалось — проглотил и пошел на улицу. Через неделю съел еще кусочек, а потом еще. Теперь вяленая баранина — его любимая еда. Но на то, чтобы приучить Брандура, у меня ушло месяца полтора». Для чего это все? Чтобы изменить пищевые привычки.

Менял Хайни не только их. Брандур был малоподвижным ребенком, что в сочетании с нездоровой едой сказывалось на его комплекции. «Да и сейчас, если за ним не присматривать, он быстро возвращается к прежним привычкам. Когда проводит время у своего отца, то обычно валяется на диване и быстро набирает вес. А ведь он красивый, сильный парень, из него может выйти отличный гребец!»

Вообще в том, что касается еды, Хайни тверд: пища должна быть простой и здоровой, а к тому, что стоит у тебя на столе, нужно относиться с уважением. «Перед вашим приездом я приготовил яичницу на завтрак, а Андриа сказала, что та слишком толстая и есть она не будет. Конечно, толстая! Я же десять яиц разбил в сковородку, чтобы всем хватило!» И дочка все-таки съела свою порцию, потому что иначе пришлось бы ходить до обеда голодной.

Может показаться, что Хайни слишком суровый отец. «Да, в таких случаях я строг, — соглашается он. — Но ведь нас в семье восемь человек, и мы физически не можем готовить для каждого отдельно».

И кроме того, надо помнить, что Хайни учит детей жизни не в абстрактном месте, а на Фарерских островах, удаленных от остального мира на несколько тысяч километров. Климат здесь благодаря Гольфстриму сравнительно мягкий, но не самый удобный для человеческого существования. На островах не растет практически ничего, кроме травы, температура поднимается до плюс 25 градусов раз в год на пару часов — если год окажется удачным. Здесь постоянные ветра, дожди и туманы.

В фарерских городах и поселках есть все современные удобства и отличные дороги, а в магазинах достаточно импортных продуктов. Но жить в этих краях непросто, и в прошлом на островах слишком часто голодали, чтобы сейчас позволить себе разбрасываться едой.

«Я всегда выслушиваю детей, — говорит Хайни. — Но я отец, и если не нахожу их аргументы в споре со мной основательными, то настаиваю на том, чтобы они поступали так, как я считаю нужным. Но не сказал бы, что у нас с детьми часто возникает конфронтация. Я хочу, чтобы они придерживались принципа „Делай что должен и отстаивай свои права“, и они это понимают. То, что я провожу с ними так много времени, на это сильно повлияло: я очень хорошо знаю своих детей, а они хорошо знают меня. И потом, их воспитываю не только я, но и мать. Когда мы с Сёльей оба дома, дети чаще обращаются к ней, и она разрешает им съесть и шоколад, и все что угодно. Мы с ней дополняем друг друга, и я надеюсь, что дети возьмут лучшее от нас обоих».

При всей своей приверженности традициям Хайни во многом человек прогрессивный.

По его словам, отцовский отпуск для Фарер — дело еще непривычное, но про свой собственный случай он говорит просто: «Мы свое отгуляли и теперь полностью сосредоточены на детях. Я многое в жизни повидал, мне хочется заниматься только ими. Люди часто говорят: „Ты должен попробовать то, ты должен побывать там-то! Это просто фантастика!“ Нет. Мои дети — вот что такое фантастика! Я хочу, чтобы у них было настоящее детство, чтобы они росли в здоровой обстановке, в семье, где все любят и уважают друг друга. И может быть, тогда у них будет больше шансов во взрослой жизни стать счастливыми».

В этом Хайни сильно отличается от своего отца: «Он строил карьеру. Успевал всюду. Был директором школы, мэром нашей родной деревни, одним из главных шахматистов на Фарерах, тренером по гандболу — кстати, моим первым тренером. Играл на орга́не в церкви, пел в хоре. И даже сейчас, на пенсии, он работает при парламенте и инструктирует школьных инспекторов. Отец много мне дал, и наша семья всегда была крепкой и дружной — у меня еще есть брат и сестра. Но дом всегда был на матери».