Алла Подшивалова - Москва – муза Бориса Пастернака

Вот какое духовное завещание оставил нам один из величайших поэтов 20 века – москвич по рождению – Борис Пастернак. Москва стала героиней многих произведений писателя, можно сказать, одной из самых любимых его героинь. Многие адреса Москвы помнят поэта, здесь прошла его жизнь и состоялось его творчество.

Б. Пастернак по-особому любил и чувствовал свой родной город: «Я не люблю Москву – фанерную, показную, нагло прикрывающую нищету мишурой, новыми, аляповатыми фасадами».

Вспоминая друзей юности, он скажет: «Часто мы подымали друг друга глубокой ночью. Повод всегда казался неотложным. Разбуженный стыдился своего сна, как нечаянно обнаруженной слабости, к перепугу несчастных домочадцев, считавшихся поголовными ничтожествами, отправлялись тут же, точно в смежную комнату, в Сокольники, к переезду Ярославской железной дороги».

А Сергей Дурылин вспоминал: «Часто мы вместе гуляли по улицам. Однажды он пришел ко мне в подавленном настроении, бродя по городу, мы дошли до Сокольников, остановив меня среди сосен, он сказал:

– Смотрите, Сережа: кит заплыл на закат и отяжелел на мели сосен… Это было сказано про огромное тяжелое облако.

– Кит дышит, умирая на верхушках сосен.

И через минуту, куда-то вглядевшись:

– Нет, это не то!..

Образ за образом потекли из его души. Все в разрыве, все кусками, дробью, взлетами. И в другой раз, с мукой и тоской, воскликнул он, оскалив белые зубы, как у негра:

– Мир – это музыка, к которой надо найти слова. Надо найти слова!

Я остановился от удивления. Музыкант должен был сказать как раз наоборот: мир – это слова, к которым надо написать музыку, но поэт должен был бы сказать именно так, как сказал Борис. А считалось, что он – музыкант. Я эти слова запомнил навсегда. И «кит» в Сокольниках стал мне ясен: это была попытка найти слова – свои слова! – к тихому плаванью облаков, к музыке предвечерних сосен, металлически чисто и грустно шумящих, перешумливающихся друг с другом на закате».

Так тонко чувствовал поэт природу, и чувствами, переполнявшими его при встрече с ней, делился с матерью: «Вчера я углубился в те Сокольники, где ни ты, ни папа вообще никогда не бывали, этих Сокольников почему-то не знают».

Особенно часто Пастернак бывал в Сокольниках весной 1917 года, во время создания главной части поэтической книги «Сестра моя жизнь». В Сокольники он ездил вместе с героиней этой книги – Еленой Виноград, которая, как и сам поэт, любила ночные прогулки на природе. Одной из таких прогулок посвящено стихотворение «Свистки милиционеров», в первой редакции оно называлось «Уличная»:

Название «Тиволи»носил открытый в Сокольниках театр-варьете, частыми гостями которого были артисты Художественного и Малого театров. Первым о «Тиволи»написал М. Н. Загоскин в своей книге «Москва и москвичи». «Тиволи»неоднократно переносился и перестраивался, его адрес: Сокольническая пл., д. 7.

До революции в «Тиволи»были особые весенние и летние программы «концертов-кабаре»,которые начинались в 10:30 вечера и заканчивались в 2 ночи.

А что значат слова о милицейском свистке в придорожной пыли? В мае 1917 года в Троицын день в Сокольнической роще милицией были произведены обыски во всех чайных палатках, искали спиртные напитки, запрещенные сухим законом еще в 1914 году. Вероятно, герои стихотворения оказались в парке через два дня после этих событий, когда уже «бастовали метлы»,не убравшие « валявшийся в Сокольничьем мусоре дохлый милицейский свисток».

25 мая 1917 года состоялась демонстрация дворников, поваров, официантов, рестораторов, прачек, дворников. Несколькими штрихами Пастернак обрисовывает картину запустения:

Интересна и еще одна деталь – в стихотворении первой редакции есть слова: «с паперти в дворик реденький».

Поэт имел в виду паперть храма Воскресения Словущего у Сокольнической заставы, построенного в 1913 году архитектором П. А. Толстых; председателем строительного комитета стал священник о. Иоанн Кедров. По его инициативе алтарь храма был обращен не на восток, а на юг, в сторону Палестины – «чтобы направить точно в сторону земной родины Спасителя».