Вардан Торосян - Концепции современного естествознания

Не в меньшей степени, чем практическим потребностям, происхождение и развитие науки обязано и мировоззренческим стимулам. Будучи не менее, если не более любознательными, чем сейчас, люди далекой древности пытались возместить недостаток знаний полетом воображения, смелыми домыслами, нашедшими воплощение в удивительно красивых мифологиях Египта, Вавилона и Шумера, Китая, Индии, античной Греции. В сознании той эпохи имело место причудливое переплетение научных наблюдений, мифологии и религии; вместилищем знания являлись мифы, сказки, эпос, многие компоненты которых теряются в попытках «перевода» содержащегося в них знания «на наш язык».

В древнем сознании, где уживались эмпирические наблюдения и всесилие богов, антропоцентристский космос и растворенный в нем человек, проекция на природу социального порядка ощутима в наибольшей степени. В поисках сил, управляющих миропорядком и обеспечивающих его устойчивость, у египтян, вавилонян, греков складывается «драматическая концепция природы» (Ф. Вензинк), в которой упорядоченность достигается ценой постоянного конфликта, столкновения множества сил, когда даже верховная сила вынуждена находиться в постоянной активности (подобно устойчивости в общественной жизни). Так, Солнце, верховное светило, неизменно появляется каждое утро, но всякий раз преодолевая сопротивление мрака и хаоса, побеждая их и отвоевывая положенное ему место.

И в египетской, и вавилонской мифопоэтике мир рождается из хаоса, благодаря действию упорядочивающих, побеждающих хаос сил. И опять же, скажем, в древнеегипетской картине сотворения мира из хаоса, возникновения жизни из первобытной бездны Нун проступают аналогии, почерпнутые из наблюдений за Нилом. Для вавилонской же мифокосмогонии (эпос «Энума Элиш») столь же характерен мотив периодического возвращения «первобытного» моря, хаоса, навеянный мощными разливами Тигра и Евфрата, судя по всему, породившими и миф о всемирном потопе.

Весьма неоднозначную роль играет хаос в греческих мифах, выступая как важное порождающее начало (об этом мы вспомним не раз в последнем разделе, посвященном современным концепциям). Особенностью греческой культуры было то, что бережно заимствовав у народов еще более древних культур (египтян, вавилонян, финикийцев, персов) различные научные сведения, технические изобретения, ремесла, она подняла их на качественно новую ступень. У греков зачатки астрономии, механики, математики, медицинских знаний уже в IV–III в.в. до н. э. стали приобретать характер систем, не только связывающих воедино опытные данные, но и претендующих на обоснование изучаемых явлений и их отношений. Примечательно то, что технические средства, ремесла и искусство объединялись одним словом («текне»), что красноречиво характеризует образ жизни и мировосприятие древних греков, пронизанные ощущением красоты и гармонии мира, пониманием а ней места человека и его деятельности. Именно такое мировосприятие способствовало возникновению уже в V–IV в.в. до н.э. восхитительно зрелого продукта духовного творчества – античной философии.

Условия аристократической Греции, с относительно мягким и гуманным рабовладельческим строем, были уникальными для создания натурфилософских систем, осмысливающих и описывающих мир как единое целое. Конечно, в них недостаток научных данных восполнялся полетом воображения, что делало неизбежным их спекулятивный (т.е. умозрительный, не обоснованный практикой характер). Заметим, однако, что этот путь породил не только «трех китов», но и такие поразительные догадки, как об атомах. В духовной атмосфере Древней Греции, направляющей прежде всего на чистое, возвышенное, «незаинтересованное» знание, развитие философии представало как начала науки. Греки оказались подлинными предтечами современной науки – конечно, не в научных теориях и даже не в ответах на определенные вопросы, а в самих вопросах, их концептуальном содержании.

В античных представлениях о природе отчетливо прослеживается путь «от мифа к логосу» (Э. Кессиди), к поискам внутренних закономерностей и механизмов природных явлений, логики их взаимосвязей. Столь же отчетливо прослеживается на этом пути отпечаток социально-экономического развития греческих полисов. Так, если у Гомера и Гесиода многие природные явления происходят по капризам и прихотям своенравных и мстительных богов, то уже у философа Анаксимандра присутствует мотив «господства в мире космической справедливости, умеряющей борьбу противоположностей». Точно так же управление огня в натурфилософии Гераклита означало не господство одной из сил природы, а своеобразное самоуправление на основе единого для всех закона. Даже детали картины мира описываются в этических и правовых категориях: номос (закон), исономия (равноправие), дике (справедливость).