Владимир Шапалов - Этнополитика

В полиэтническом государстве вероятность погашения возникающих конфликтов усилиями различных этнических групп невелика, ибо их усилия обращены на решение внутригрупповых, а не общественных проблем. В то же время этот «консенсусный потенциал» этнических групп может быть основой внегрупповой конфликтности: по горизонтали – между этническими группами, по вертикали – между этническими группами и государственным центром. В этих условиях этнополитика выполняет важнейшую регулятивную функцию – она позволяет рационализировать взаимоотношения и взаимодействия между различными национальными группами и этническими общностями.

В этнополитике видное место – занимают политика по делам иммиграции, преодолению расизма и этнофобии, по развитию потенциала гражданского общества, этики и практике дискурса, – того, что получило название «аффирмативных» (утверждающих, позитивных) акций общественности за права меньшинств.

Этнополитика не представляет собой нечто единое, застывшее, неколебимое. В ней постоянно устаревают одни подходы, корректируются другие, уточняется символическое отражение проблем этничности в терминологии СМИ. Опыт показывает, что необходимо более активно рассматривать и знакомить общество с историей национальных меньшинств, их культурой. В то же время исследователи этнонациональных проблем отмечают, что в полиэтничных странах вряд ли возможно создание единой и приемлемой для всех этнонациональной политики, какие бы идеалы всеобщего равенства в нее ни закладывались.

На практике интересы этнических общностей и групп все равно будут сталкиваться и даже противостоять друг другу. То же равенство этнических общностей и групп на деле всегда будет оборачиваться в пользу доминантного большинства, ибо его исходные позиции предпочтительнее для политической и культурной конкуренции. Исходя из этого нередко допускается некоторый отход от принципов универсального равенства (пример тому – саамские парламенты, политика позитивной дискриминации в ряде стран) и предоставляются некоторые преимущества этническим меньшинствам. При этом очевидно, что в каждом конкретном случае нужны свои решения и особая программа действий.

Отсюда вытекает, что этнополитика в полиэтничном государстве не может быть одновариантной, а должна представлять собой набор конкретных стратегий, адаптированных к конкретным условиям регионов, этническому составу их населения, характеру межэтнических связей и т. д.

Этнополитика, как концептуально и юридически оформленные действия государства или международных политических институтов, стала фактом политической жизни относительно недавно.

Первый этап связан с изменениями в мире, которые произошли после окончания Первой мировой войны. В результате крушения династических империй на мировой арене возникли «этнические федерации» – СССР, Югославии, Чехословакии – и стала формироваться система международно-правовой защиты отдельных групп населения меньшинств, стали складываться нормы политико-правового решения международных проблем, в том числе имеющих и этическое содержание. Институтом международно-правового регулирования стала Лига Наций.

Второй этап формирования государственной национальной политики начинается после завершения Второй мировой войны, когда правовое и политическое оформление прав этнических (расовых, религиозных) сообществ во многом стимулировалось деятельностью ООН.

Признанию этнополитики как важной составляющей государственной и международной жизни способствовало определение содержания таких понятий, как «национальное меньшинство» и «этническое меньшинство», и признание их особых прав.

В 1948 г. была принята Конвенция ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, в которой был применен термин «национальные, этнические, расовые и религиозные группы». В Пакте о гражданских и политических правах 1966 г. говорилось об «этнических, религиозных и (или) языковых меньшинствах», в Декларации ООН 1992 г. – о правах лиц, принадлежащих к «национальным, или этническим, религиозным и языковым меньшинствам».

Международно-правовое признание прав этнических меньшинств и коренных народов способствовало усилению их политической активности, ибо они получали в руки реальные механизмы воздействия на региональные и федеральные власти государств, с которыми были связаны их исторические судьбы.