Леонид Треер: Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина

Ширх стиснул Колину руку.

- Помоги нам, пришелец! И ты получишь второй орден Зеленой Ленты.

- Спасибо, - поблагодарил Коля, с опаской глядя на ящик стола. - Две такие награды - слишком большая честь... Я бы помог вам с удовольствием, но мне пора на Землю. Понимаете, начинаются занятия в школе. Опаздывать нельзя...

- О какой школе он говорит! - Ширх возмущенно отвернулся от гостя. - В то время как целая цивилизация ведет борьбу за выживание, когда миллионы ха-мизонцев с надеждой смотрят на него, этот юный землянин трусливо спешит к своей школе!

Такого тяжкого обвинения Редькин вытерпеть не мог. Он снес бы любые упреки, но только - не в трусости. Кровь бросилась в голову, и он заорал:

- Да как вы смеете!

- Смею! - крикнул ширх, багровея. - Вы трус!

- Нет, не трус! - орал Коля, забыв, с кем он имеет дело.

- Нет, трус!

- Нет, не трус!

- Нет, трус!

- Нет, не трус!

- Где доказательства? - вдруг спокойно спросил Риториус.

Коля молчал, тяжело дыша. Ширх выжидательно смотрел на него.

- Хорошо, - сказал Редькин, кусая губы. - Я извлеку непутяков из Мусорных гор.

- А я возьму назад свои слова, - миролюбиво произнес Риториус. - О школе не волнуйтесь Я дам справку, что вы опоздали по уважительной причине.

Они подошли к карте Ха-мизона, и Редькин начал излагать свой план.

ОТ АВТОРА

Оставим на время нашего героя в кабинете ширха и попробуем разобраться в моральной стороне Колиного предложения.

Часть читателей, вероятно, отнесется неодобрительно к переселению непутяков на другую планету Кое-кто, возможно, назовет эту затею антигуманной Действительно, непутяки, несмотря на всю их вредность, прежде всего - живые существа И не их вина, что они зародились в промышленных отходах Если рассуждать объективно, они имеют такое же право жить на Ха-мизоне, как и сами ха-мизонцы Все это так Но беда в том, что одних устраивает лишь чистый воздух, других - лишь грязный Середины тут нет.

Можно представить, что враждующие стороны заключили перемирие Можно допустить, что непутяки перевоспитались и стали хорошими Но никуда не уйти от вопроса "А что же дальше!"

Стоит ха мизонцам очистить окружающую среду - и обитатели Мусорных гор обречены. Как говорится, Боливар не выдержит двоих. Такова суровая действительность далекой планеты, где все хотели жить и никто не хотел умирать.

И если читателю жаль непутяков, мы советуем ему пропустить следующую главу.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,

которой непутяки покидают Ха-мизон

Поздним вечером, петляя среди Мусорных гор, бесшумно катил необычный транспорт на шестнадцати небольших колесах. Движение его напоминало бег сороконожки. Он легко преодолевал ямы, возвышенности, нигде не застревая и не переворачиваясь. Между колесами была расположена прямоугольная легкая рама, в центре которой имелось седло. В нем сидел одинокий водитель. Держась за длинный руль, он торопливо нажимал на педали и с беспокойством поглядывал по сторонам.

Это был наш герой, спешащий в логово непутяков. Он сам выбрал в транспортном парке этот легкоуправляемый, бесшумный вездеход, называемый педокатом. За Коликой спиной, на специальной подставке, приваренной к раме, возвышался телевизор с двухметровым экраном.

Рядом с педокатом, высунув язык, бежал верный волкодав Дизель. Редькин взял его с собой в последнюю минуту, чтобы было не так страшно И все же полностью избавиться от страха не удавалось.

Давно замечено, что темнота может превратить самые безобидные предметы в грозные существа Пояс, лежащий на полу, становится ночью змеей. Обычный таракан, бредущий в темноте по стене, способен вогнать в дрожь даже боксера.

А уж мирная домашняя кошка во мраке вообще превращается в черт знает что. Ну, на Земле, в привычной обстановке, еще куда ни шло. Но что же говорить про другие планеты! Какие крепкие нервы должны быть у человека, рискнувшего ночью остаться в Мусорных горах!

Редькин вздрагивал при малейшем шорохе, пытался напевать "В хоккей играют настоящие мужчины", а вдоль его позвоночника бегали стада мурашек. Особенно неприятны были светящиеся курганы и поблескивающие болотца, в которых что-то булькало, постанывало, затем вдруг вспучивалась поверхность и медленно оседала с тяжким хлюпаньем Несколько раз Коля готов был повернуть назад, но боязнь прослыть трусом гнала его вперед.

"Эх, Коля, Коля, - пытался отговорить его Сид в последнюю минуту. - Вы совсем не дорожите жизнью... Вы готовы рисковать когда надо и не надо, а это очень глупо. Вот, к примеру, Колумб: поплыл открывать новые земли. Это риск, но оправданный. А ваша затея с непутяками не лезет ни в какие ворота..."