Спиридон Вангели - Чубо из села Туртурика

- Всё! - кричит. - Всё! Я спрятался.

Все, конечно, хохочут, катаются со смеху! Смешно, ей-богу! Спрятался!

А вопрос насчёт брюк всё-таки оставался важным. Порядочному человеку, хоть и снежному, не подобает болтаться по свету без штанов. Но брюк, как известно, не было, и Чубо смастерил ему что-то вроде юбки из кукурузных стеблей. Чтоб Уку ночью не замёрз. Хоть и снежный, а ведь - новорождённый.

Ранним утром проснулся отец, увидел во дворе кукурузные стебли, а Уку как-то не заметил.

- Кину я эту кукурузу овцам, - подумал он, схватил и стебли и Уку, потащил в загон.

Слава богу, проснулся Чубо, вовремя выхватил Уку.

Взявши у бабушки Далбы моток ниток, Чубо обмотал нитками каждую ногу Уку. Славные получились брюки, вроде рейтуз.

День, когда родился Уку, был особым.

Если б кто-нибудь в этот день прижался ухом к телеграфному столбу - сразу бы услышал звон колокольчиков. Это звенел Новый год, приближающийся к деревне.

И Чубо воткнул в снег у окна еловую ветку, повесил на ёлку кукурузный початок, пшеничные колоски, высушенные стебли базилика.

Получилось красиво. И пахло приятно в доме дедушки Далбу.

- Вечереет, - сказал Чубо. - Дедушка Далбу, принимаешь поздравления?

- Бабушка! - обрадовался дед. - К нам дети пришли! Поздравляют.

И Чубо ударил в колокольчик под окном и стал приговаривать-припевать:

Однажды зимою

Старик-Снеговик

Запряг в снежный плуг

И коня и снежинку!

Дий, лошадочко!

Дий, снежиночко!

Он снег белоснежный

Пахал и пахал,

В глубокие борозды

Сеял пшеницу.

Дий, лошадочко!

Дий, снежиночко!

И вырос на поле,

На снежном просторе

Огромный и вкусный

Бублик!

Гей, гей-гей-й!

С Новым годом!

С новым счастьем,

Добрые хозяева!

- Вот спасибо! - говорил дедушка Далбу. - Спасибо вам за урэтурэ!* ------* "Урэтурэ" - это новогодние стихи-поздравления. В последний вечер старого года дети ходят под окнами и читают эти стихи, поздравляют хозяев. И получают, конечно, подарки. ------

Бабушка дала Чубо и Уку орехов. А дедушка добавил не то две, не то три копейки.

Чубо и Уку пошли теперь петь урэтурэ по всей деревне.

Чубо пел, а Уку помогал. Он выкрикивал:

- Гей, гей-й-й!

Это было всё, что он знал по-молдавски, - гей! - зато здорово звонил в колокольчик.

- Сколько вас? - спрашивали хозяйки, высовываясь в окно.

- Двое, - отвечал Чубо. - Со мной сын дедушки Далбу.

И женщины выносили гостинцы для них обоих.

- Давай и завтра пойдём урэтурэ петь! Гей! - говорил Уку. - И послезавтра - гей! И вообще каждый вечер - гей!

- Что ты, Уку, - смеялся Чубо. - Урэтурэ поют только один вечер. Под самый Новый год. Гей! Гей-й-й!

КАК ПУСТИЛИ МЕЛЬНИЦУ

На другой день вечером Чубо снова попросил отца лечь в люльку. Но отец об этом и слышать не хотел.

- А если через дыру в заборе волк заберётся! - сказал он. Думаешь, убежит, если я из люльки свистну?

- Ну, тогда я сама лягу, - сказала мать. - Э-ге! Давно меня никто не качал.

Она залезла в люльку, устроилась кое-как, и Чубо запел маме:

- Баю-бай! Засыпай!

И мама быстро заснула. И снилось ей, что бегает она по зелёной поляне и ловит бабочку.

Отец побродил по дому, побурчал, покряхтел, а потом забрался на чердак, нашёл там среди хлама старую колыбель да и лёг в неё. И скоро уже вместе с мамой бегал он по зелёной поляне, ловил ту самую бабочку.

А Чубо в этот вечер стал таким сильным, как его мать и отец, вместе взятые.

На дворе светила луна. Дедушка и бабушка, залитые лунным светом, глядели друг на друга в окно.

Потихоньку, чтоб не слышала бабушка, Чубо сказал деду:

- Я на мельницу иду, а ты двор сторожи. Если придёт волк, громко считай по-немецки: "айн", "цвай", "драй" - он напугается и убежит. А если волк очень голодный будет, - покорми его.

И Чубо поставил на землю рядом с дедушкой корзину, запряг Снежного Коня и - помчался.

На улице не было ни души. Даже собаки молчали сегодня, а далеко за рекою лаяла лисица.

Чубо приоткрыл дверь мельницы.

- Эй, Дядька! Где ты?

- Цс-ст! - послышался голос, будто из колодца.

Чубо пригляделся и увидел что под полом мельницы мерцает маленький пруд. А Дядька сидит в лодке и ловит рыбу.

Увидав Чубо, он поднялся по лесенке наверх.

- Слышишь, лисица лает? - сказал он. - Это моя лисица. Есть хочет, вот и лает. Я её рыбой кормлю.

С тех пор, как Рэут покрылся льдом, Чубо не пробовал свежей рыбки, но Дядька не догадывался поставить сковородку на огонь. Он схватил молоток и начал стучать, чинить мельницу.