Владимир Васильев - Педагогический арбуз

В лучшем случае спросят:

- А завтра на море пойдем?

- А завтра "мертвый" час будет?

Или еще что-нибудь столь же бесподобное.

Зато Иголочкина всегда мучают недоумения и сомнения. Его вопрос звучит так:

- А если кто завтра будет рвать абрикосы, то, когда пойдут на море, его возьмут или он останется в лагере, потому что будет наказанный, раз рвал абрикосы?

Конструкция громоздкая, но смысл предельно ясен.

- Знаешь, Зоя, - говорю грустно после отбоя, - хочу я закрыть Беседы. Мало толку в них.

Вообще я сегодня недоволен собой. Председателя не проймешь. Беседы не клеятся.

Вдруг на танцевальной площадке появляются три тени. Они издают странные звуки: не то плачут, не то давятся смехом.

Поодаль следует четвертая. По тщательно непричесанной голове я сразу узнаю вожатую третьего отряда Валентину Матвеевну. Да и походка ее. Она несет свое стройное тело так, словно у нее вся земля под башмачком. Кричит она громко и зло, в спящем лагере слышно каждое слово.

- Я вот вам сейчас устрою зарядку! Ишь, не спится им! Встать смирно! Присесть! И не смеяться! Стоять на одной ноге! Напра-во! Бегом вокруг площадки - марш! Я вам посмеюсь! Буду гонять до упаду!

Три тени никак не могут побороть смех, потом, когда слышно только их шумное дыхание, четвертая тень отправляет их в палатку и скрывается в том же направлении.

- Вот дикость! Ты понимаешь, Гераська, она-то ведь убеждена, что делает доброе дело. Думаешь, они будут теперь спать? После такого возбуждения? И потом я уверена, что там вся палата уже вверх ногами ходит.

- Может, пойти сказать Валентине?

- Завтра скажешь. На летучке. Но боюсь, что не поможет. Будь моя воля, я бы таких на пушечный выстрел не подпускала к детям. На выстрел из самой дальнобойной пушки.

- Тебе никто не нравится.

- Вы нравитесь, сударь.

- Не длинный список.

- А ты не задавайся. Вот в первом - прекрасный вожатый. Ты заметил, у них какой-то двухэтажный отряд. Весь день они сидят на шее у вожатого, делают пирамиды. У него есть свое лицо.

- Если есть шея, должно же на ней что-нибудь быть.

- Не обязательно. У Валентины, например. Она все время приговаривает ребят к высшей полумере.

- То есть?

- Очень просто. Шуму, крику хоть отбавляй.

А толку нет. Потому что все не до конца, не до ума - все на полумерах. Дети это чувствуют.; Такой педагог приносит только вред.

- Откуда ты все это знаешь?

- Я же учусь заочно в пединституте у нас в Рязани. Пишу работу в научном студенческом обществе. Вот об этом обо всем... Ну к черту высокие материи! Смотри, какая ночь! Слушай, я тебе почитаю настоящего Рождественского.

ЗЕМНЫЕ ЗВЕЗДЫ

- Ух, законная кинушка! Как он тому - раз.

А тот - фьють - и кубарем! А шторм!.. Тот кричит, а этот стоит... Я четыре раза смотрел.

Мальчишки внимают рассказчику с восторгом. Еще бы, ведь он подробно знакомит их с содержанием и героями фильма "Алые паруса", который будет показан через час. Потом кто-то вспоминает, что надо занять места раньше всех. Мелкота, словно воробьи, шумной стаей перелетает к самому экрану. Ребята постарше остаются. Я и Зоя с ними.

- Зоя Васильевна, расскажите что-нибудь.

- Ладно, слушайте. Жили-были на свете мы. Жили в разных краях, были счастливы каждый у себя. А потом взяли съехались и прожили двадцать пять дней вместе. Завтра расставаться. И не хочется, правда?

- Давайте же дружно поплачем по этому поводу.

- Нет, Герасим Борисович, есть другая причина для скорби: сколько на свете мест, где нас ждут друзья!

А мы там еще не были, мы еще незнакомы с ними.

- Эх, пошататься бы сейчас по земному шарику! - вздохнули слева.

- Пошататься и по лагерю можно, - возразили справа. - Пройти бы по свету и доказать всем верующим, что бога нет.

- Да ну их, этих верующих! Вон спутник летит, а вы...

Все подняли головы. Кто-то помахал рукой, приветствуя далекую светлую точку. А на земле, метрах в ста от нас, начался киножурнал.

- Ну пошли, - спустился с небес первоотрядник и направился к экрану.

Никто из нас не тронулся с места.

- Что такое счастье? - заговорила высокая девочка с короткой прической.

- Счастье - это смотреть на твою макушку и надеяться, что увидишь еще что-нибудь. Подвинулась бы, что ли! - недовольно пробурчал за ее спиной Жора, председатель третьего отряда.

- Нет, правда, Зоя Васильевна говорила, что такое счастье: соучастье в добрых, человеческих делах...

- Это не Зоя Васильевна, это Николай Асеев сказал.

Так мы сидели и говорили еще долго. Начался фильм.