Николай Ященко - С отцами вместе

Больше поездов на подходе не было. Дежурный вертел в руках фуражку. В центре подкладки, на кусочке клеенки, он заметил почти стертые буквы: Т. Е. К. Их когда-то написал отец — Тимофей Ефимович Кравченко. Мальчик достал из кармана обломок химического карандаша, послюнил его и рядом со старыми буквами вывел новые: К. Т. К. — Константин Тимофеевич Кравченко…

— Ту-ту-у! — раздалось поблизости.

Константин Тимофеевич, а проще сказать Костя, надел фуражку, поправил ремень, спрыгнул с крыльца. К «Макаровке» подходил товаро-пассажирский поезд, так называемый «девяносто тяжелый». И шипящий паровоз и вагоны четвертого класса, перегруженные людьми, узлами и ящиками, изображал бежавший чуть-чуть вразвалку Васюрка Чураков. Мелькнув на миг в луже, как в зеркале, поезд подкатил в крыльцу.

— Пуф! Пуф! — отдувался он, вытирая руками пот с широкоскулого смуглого лица. Жесткие черные волосы его тоже взмокли.

Костя принял у прибывшего «жезл» и велел заправляться водой. Васюрка задним ходом подкатил к крыльцу. Около закрытых дверей стояла «водокачка» — солдатская манерка с водой. Паровоз жадно пил, раздувая щеки.

— Где ты потерял хвост своего состава? — спросил Костя.

Васюрка не успел ответить, как на середину улицы выбежал парнишка лет шести-семи. Одной рукой он вытирал слезы, а другой поддерживал порванные на коленях штанишки. Это был Витька, младший брат «девяносто тяжелого». От Васюрки он не отставал нигде и никогда. Бывало, старший Чураков и убегал и прятался, но все напрасно. Младший, завывая, плакал и упорно не прекращал поисков. Волей-неволей Васюрке приходилось выползать из засады. Вот и сейчас он покорно ждал своего постоянного спутника. «Эх, сорвут мне эти братцы движение поездов», — подумал Костя и поспешно звякнул по ржавому болту — дал два звонка «девяносто тяжелому».

— Не хныкай, Витя! — уговаривал дежурный. — Хочешь быть маневровым паровозом?

Витя шмыгнул носом и сразу перестал плакать.

— Тогда вот что! — Костя отвел мальчика к завалинке макаровского дома. — Запасайся пока топливом, собирай здесь щепки.

Витя усердно принялся за работу. Костя три раза ударил большим гвоздем по болту. Васюрка загудел, медленно тронулся с места, потом сильнее закрутил локтями, чтобы набрать скорость. Витя тревожно глянул ему вслед, бросил щепки, обеими руками ухватился за сползающие штаны и с воплем кинулся вдогонку. Костя хотел поймать его, но фуражка сползла на глаза, и тут же загудел новый поезд.

Неразлучные друзья Пронька и Кузя двойной тягой вели товарный поезд. Кузя держался за Пронькину рубашку, изо всех сил помогая гудеть головному паровозу.

— Товарняк, айда на отдых и ремонт! — распорядился Костя.

Расцепившись, Пронька и Кузя сели на верхнюю ступеньку. В эту минуту курьерский — Ленька Индеец — ворвался на станцию, врезался в лужу, рассыпая брызги, и с маху, резко остановился перед дежурным. Так лихо мог тормозить только Индеец.

— Почему без свистка? — накинулся Костя. — Ты же проехал закрытый семафор! Смотри, переведу в маневровые, будешь песок возить!

Ленька, тяжело дыша, сдал Косте «жезл» и подсел к «товарным паровозам». Пронька и Кузя по очереди пили воду из манерки.

Волновалась взбаламученная «курьерским поездом» лужа. Расплылся отраженный в воде макаровский дом. Пока ребятишки переводили дух, лужа тоже успокоилась, и снова в ней возникли желтые ставни и кусок старой крыши…

Неожиданно вдали показался «поезд», не предусмотренный никаким расписанием. «Поезд» был в короткой холщовой юбчонке и клетчатой кофточке. Тонкие босые ноги шлепали по грязи.

— Ту-ту-у! — донесся писклявый гудок.

«Дежурный» растерялся. Сначала он почему-то бросился к болту — колоколу, потом зачем-то снял фуражку и кинул ее на крыльцо.

— Гони ее! — закричал Ленька.

— Не пускай, не пускай! — завопили Пронька и Кузя.

Костя опомнился, напялил на голову фуражку и погрозил кулаком подходящему «поезду».

— Куда ты, Верка? Смотри, шишек наставлю!

Девочка остановилась, сердито швырнула на землю «жезл». Взгляд ее говорил Косте: «Эх ты, слушаешь всяких!»

— Проваливай отсюда! — не унимался Ленька Индеец.

Вера, хмурясь, отошла к забору. Ведь обидно! Бегает она не хуже всех мальчишек. А если пустить ее с этим Индейцем наперегонки, так он, пожалуй, и отстанет от нее. Он поэтому и не хочет принимать ее в компанию.

Костя, чувствуя себя виноватым, смущенно вертел фуражку. Вообще-то он не против этой девочки и согласился бы принять ее в игру, но вот ребята не хотят, особенно Ленька. Стоит заговорить о Вере, как он начинает бабой обзывать. Вера все еще стояла у забора. Она исподлобья поглядывала на крыльцо и пальцем ноги чертила по сырой земле. Тут Костя нашел выход.