Сергей Цымбаленко - Жили-были мы с братом

– Я тогда думал, все, пропал Вовка. Стою внизу и жду: если падать будешь, постараюсь поймать. Знаю, что бесполезно, но хоть погибать вместе…

– Если бы не ты, я бы не залез. Повисел бы и… У меня без тебя ничего не получается, – признался я.

Лешка засмеялся:

– Совсем ничего?

– Конечно! И ты не смейся…

Я рассказал, как вожатым к октябрятам меня назначили. Спрашиваю: «Ребята, за что?» – «Так ты же все время с малышами возишься», – говорят. Я объяснил, что это на улице, а не в школе.

Ребята ни в какую. «Что хоть с ними делать?» – спросил я. Посоветовали книжки читать. Взял я «Робинзона Крузо» и пришел в класс. Читаю. Вдруг мне в лоб комок из промокашки попал, потом в щеку. Ну, я виду не подал, продолжал читать, а сам потихоньку наблюдал. Три пацана шарики катали и готовились меня обстреливать. А весь класс хихикал. Что делать? Я достал свою трубочку, снаряды у меня всегда наготове – и начал отстреливаться. Тут учительница зашла… Крику было! Из вожатых меня поперли.

Лешка стал хохотать. У человека несчастье, а он смеется.

Без брата мне в самом деле трудно, а отпуск у него кончился слишком быстро. Когда прощались, мама в одно плечо Лешке уткнулась, дед в другое. Брат гладил их и приговаривал:

– Ну, перестаньте! Тоску какую нагнали… Да вы что, хороните меня? Хотите, каждому на память кусочек от себя оставлю?

– Давай ремень! – обрадовался я.

Мне он сразу приглянулся. Широкий, пряжка с якорем. Я хотел еще тельняшку выпросить, но мама заругалась:

– У, бессовестный! Ты только посмотри, Алексей, какого мы человека вырастили.

Лешка засмеялся, снял ремень.

– Бери. У меня запасной есть!

На вокзал брат взял только меня, потому что я – мужчина и слез лить не буду. Мы шли пешком через весь город. Лешка рассказывал, как бежал свои пять километров. Сначала израсходовал первое дыхание, думал, упадет, потом бежать стало легче. Но это ведь не спортивный забег, нужно было спешить. Вот когда кончилось второе дыхание… Худо было.

Как худо, он рассказывать не стал. Я сам понял, когда попробовал пробежать пять километров. В классе втором или третьем мы отмеряли их с учительницей – от школы до избушки лесника. Я побежал. Думал: брат может, а я хуже? Пробежал километра два, до леса. Не знаю, сколько у человека дыханий, а у меня легкие гореть стали, будто в них тысячи иголок впились. Ноги стали тяжелыми, сердце чуть наружу не выскочило. Я упал – и долго не мог подняться, хватал ртом воздух… Обидно стало: значит, не могу. Написал Лешке – он меня дураком обозвал. Говорит, что сначала на маленькой дистанции тренироваться надо, постепенно ее увеличивать. Я решил, что к его возвращению успею. Вернется Лешка, я скажу: «Ну-ка, пошли, кто кого!..» Он бежит, а я не отстаю, смеюсь только…

Это я потом решил, а когда шел с Лешкой к вокзалу, то расспрашивал, в настоящих ли он морях плавает? А то есть большие озера, которые почему-то морями называют… Лешка плавал в настоящем. Большом и синем.

– Правда, оно не чисто синее, а с разными оттенками – зелеными, желтыми. Помнишь, как ты к морю уходил? – засмеялся Лешка. – Мне еще из-за тебя влетело.

Я проворчал:

– Ничего смешного. Я и сейчас с удовольствием бы ушел, – и вдруг попросил, ни с того ни с сего. – Возьми меня с собой, а? Или сам останься.

Я даже за руку его взял покрепче, как когда-то во сне. Разве справедливо оставлять меня без брата? Если уж надо в армию, так вместе…

– Ну, я-то думал, что взял с собой мужчину, – недовольно сказал Лешка.

– Мы еще до вокзала не дошли, пока можно, – нашелся я.

Помолчали. Лешка виновато глянул на меня.

– Привыкай, брат. Не все же тебе в младших ходить.

– Я и говорю, что мне в армию с тобой надо. Опять Лешка стал смеяться. Думал, шучу.

– Это только кажется, что пройдет сколько-нибудь лет, пойдешь работать, ну, женишься, дети появятся – и станешь взрослым. Встречал я таких… Служит у нас один женатый, а хуже маленького. Все время ноет, ничего сам сделать не может. Жена к нему, мама чуть ли не каждый месяц приезжают. Понимаешь?

– Не очень.

Тут Лешка сказал, что он раньше мне завидовал. О младшем все заботятся, а старшего все время ругают. Если что случится – у мамы всегда Лешка виноват. Вот и мечтал мой брат поменяться со мной местами, чтобы старший брат придумывал игры, волновался за младшего, помогал бы во всем.

– Помнишь, как мы с Гришкой Афониным дрались?

Еще бы не помнить!

Гришка преградил нам путь, когда возвращались из булочной. Широкоплечий, похожий на боксера, с угрожающей ухмылкой. Его все боялись. Я спрятался за брата, он все равно даст этому страшиле. И Лешка сорвался с места, стал яростно дубасить Гришку. Тот растерялся от неожиданности, попятился, упал, а потом побежал, хотя за ним гнался я один, размахивая сеткой с буханкой хлеба.