Любовь Данилова - Герольд Морозовых владений

– Здравия желаем Дед Мороз Санта Клаус!!!

А мы все как подхватим:

– Ура! Ура! Ура! – как на параде получилось. Санта Клаус и тот от таких почестей под впечатлением остался.

Маршрут начинается за альпийской горкой. Можно её, конечно, назвать иначе, но названия ещё никто не придумал. Может быть, Оленья? Именно здесь иногда любит пастись любимый олень Старейшего – Лёха. Олень ест мох, траву, хлеб-соль и прочую вкуснятину, которой его иногда угощают. Летом с дедом Ау ходит на сенокос запасать прокорм на зиму, потому что олень он не обычный, а адаптированный – то есть приспособленный к здешним климатическим условиям. Вотчина же не в тундре, а в сосновом бору, поэтому и мох здесь не тот, а зимой так много снега, что и этот не выкопытишь. Но если Лёха решил быть рядом со Старейшим во что бы то ни стало, он своего добьётся и даже на другие виды питания перейдёт.

Ну, это он сейчас такой самоуверенный. А вот поначалу ему пришлось туго. От голода живот подтянуло, и рога раньше времени отвалились. Хорошо дед Ау догадался – стал Лёху козьим молоком отпаивать и хлебом откармливать. Это, конечно, говорят, нехорошо – скотину хлебом кормить. Но ведь скотине тоже жить хочется!

А ещё летом здесь очень жарко бывает – это тебе не тундра, где ветер с ледовитых морей и белые мухи в июле! Но всё-таки Лёха пообвык. Правда, от дурных привычек не избавился. Когда начинается в бору грибной сезон, водит Леха носом и дуреет совсем, лишь запах мухоморов почует. Вот тогда держись дед Ау – придется за Лёхой побегать! А долго ли в лесу заблудиться. Вот и кричит дед: «Ау! Ау! Лёха, ты где?» Тут Лёхе жалко его становится, он и выходит из чащи, иногда даже мухомор недоеденным бросает. Выходит и ведёт деда в Вотчину, чтобы больше не заблудился.

Вот всё это и рассказал Леха Егору. Никаких книжек читать не надо. Неофициальная история Вотчины такими же неофициальными историками даже не пишется, а складывается, как сказка. Это вам и пень Ерофеич подтвердит. Вон он рядом. Совсем замшелый, кольца на макушке говорят о почтенном возрасте. Посмотрел Ерофеич на Егора как-то очень подозрительно. Даже разговаривать не стал. Отчего так – Егор и не понял.

Зато там, где дерево мудрости скрипит, попалась Егору очень разговорчивая старушка. Бабушка Аушка – деду Ау напарница. Тоже любительница по лесу бегать и «ау!» кричать. Но она не по оленям специалистка, а по разным травам. Они так и называются – «сухонское разнотравье». То самое, из которого местные коровы вологодские молочные продукты делают, во всем мире очень известные. Начала она Егору про травы рассказывать, еле ноги унёс:

– Вот травки боронца возьми! Она как раз тут на борочке растёт, – засуетилась в поисках, – видишь, листочки какие узенькие, как кошачьи когти, а сверху коленца лопаточкой. Сам искать будешь, не спутаешь! Бери, бери, очень от синяков хороша, сразу на таких мальчишках заживают.

– Так это ж плаун, – узнал Егор, – по ботанике проходили!

– Ну, уж я не знаю, какой там плавун – не плавун! Бери чтоб! – наступала Аушка и подавала ему пучки девясила и дягиля, зверобоя и плакун-травы кипрея с розоватыми цветками и узкими листьями, и даже крапивы натолкала за пазуху – так и жжётся. – Да, да, возьми-ка и травы-одолень, по-нонешнему валерьяна будет!

Ещё бы немного с бабушкой задержался, совсем бы как чучело соломенное стал – Страшила Страшилой! Отбежал подальше, вытряхнул травку на задворках – как будто невзначай. А тут Ух и Ах с пилой да топором так и приступают.

– Пили! Коли! Неси! – говорят.

Но Егор не такой уж простачок – традиции Вотчины знает:

– А куда поленья нести прикажете?

– К костру двенадцати месяцев, – отвечают хором, даже не задумываясь, так уж надоело всем объяснять!

– Так я же не туда иду, а оттуда!

– Ух! Ах! И правда! – стоят, лбы чешут. На этот счёт никаких указаний не было.

Вот пока думали, Егор дальше и ушёл. Поляну молодецких забав пришлось миновать. Как один в поле не воин, так гигантскими шагами в одиночку не бегают, в шишкобол по одному не играют – интереса нет, духа соревновательности. А вот к мосту-мосточку подходил Егор с опаской. Михайло Потапыч ещё в берлогу не залёг. Вон как раз стоит о дерево спину чешет, а может и когти точит, новые приёмчики из боевых искусств отрабатывает. Э, да он не один! Разговоры в лесу далеко слыхать – если по ветру.

– Ну, и как мальчик? Мне обламывать, или сами обломаете? – это медведь рыкнул.