Светлана Королева - Девять Жизней. Детям

Давным-давно в дремучем таежном лесу средь крутых сопок жил ворчливый барсук. Жил он в норе под корнями старой берёзы. Одинокий, ворчливый. И всё ему не нравилось. И белки слишком сильно по березе скачут. И кедровка опять шишки разбросала возле его норы. Лисята слишком громко тявкают. Всем он был недоволен. Потому и жил в одиночестве. Разве будет, кто дружить с ворчуном?

Но однажды случилось с ним странное. В речную запруду, куда он каждое утро ходил на водопой, вода принесла странную и непонятную штуку. Нечто сплетенное из соломы. Украшенное бисером и маленькой ракушкой. Соломенная куколка.

Барсук вытащил это на бережок и начал обнюхивать:

– Как странно. – Сказал он. – Неужто человеческая вещь?

– Но тогда почему она не пахнет горьким костром и кислым железом? – Продолжал он рассуждать.

Запах от куколки не вызывал тревогу как все что сделано руками человека. Наоборот. От неё приятно пахло луговыми травами и козьим молоком.

– Нет! – Решительно отвернулся от своей находки барсук. – Это не моё дело. Вот ещё! Буду я тут всякую солому обнюхивать.

На том и порешив, отправился он домой в свою нору. Прошёл в суете и заботах день. Уже и смеркаться начало. И только уже барсук решил завалиться на тёплую подстилку и уснуть, как вдруг вспомнилась ему эта соломенная куколка. Думал он о том, как приятно пахло от неё молоком и травами. Как от ракушки на кукольной шейке пахло солью. И о том, откуда могла она взяться в лесу. Долго он размышлял. И не вытерпев, прямо по сумеркам, вновь он пошёл к запруде. Соломенная куколка все также лежала на бережку. Подошел. Вновь обнюхал.

– Эх. Ну не пропадать же добру?

После чего громко фыркнул, и аккуратно подхватив куклу зубами, понес её к себе в нору. Донеся её до своего дома он, наконец, смог уснуть.

Рано утром его разбудил незнакомый для него звук. Выглянув из норы, он увидел человека. Но вот только какого-то неправильного. Маленького. Иная рысь и то больше. Маленький человеческий детёныш. Странная малышка была одета в свободный яркий халат украшенный бисером и богатой вышивкой. На плечи малышки спадали две черные косички с вплетенными цветными ленточками. На руке у неё был браслетик с ракушкой и маленьким круглым камушком. И от неё так же пахло, как и от куколки.

Маленький человек громко плакал, и из её глаз текли крупные слезинки. Барсук не любил когда кто-то шумит. Он подошел к девочке и спросил её:

– Кто ты такая? Почему шумишь и не даешь мне спать? – Грозно спросил он её.

– Ой. Барсук. – Тут же вытерла она слёзки. – А я свою куколку потеряла. А ещё я заблудилась.

– Куколку? – Озадачено переспросил барсук. – Какую куколку?

– Соломенную! С ракушкой. – Сказала девочка.

Барсук понял, о какой куколке говорит дитя. Ему было жалко отдавать вещь, которая так приятно пахла молоком и травами, но маленькую потерявшуюся девочку было ещё жальче. Он вынес ей её соломенную подружку по играм, а потом, аккуратно ухватив за край её расшитого халатика, повел в ту сторону, откуда пахло людьми. Через некоторое время он вывел её на край людского селения. Взрослые, увидев девочку, радостно замахали руками, а одна женщина даже бросилась её обнимать.

– Уф, уф, уф. – Принюхался к ним барсук. От женщины, как и от девочки с соломенной куколкой, пахло козьим молоком и луговыми травами.

– Малышка Кимонко! – Радостно целовала девочку женщина. – Я так за тебя волновалась! Зачем же ты убежала? Больше не убегай, а то твоя мама снова будет плакать!

– Мама! А меня барсук к тебе вывел. А ещё он мне мою куколку нашел.

Барсук, ворчливо вздохнув, развернулся и потопал назад в тайгу. Но, не пройдя и пяти шагов, его тут же догнала маленькая Кимонко. Она обняла его и зашептала:

– Барсук! Не уходи. Я тебе молока дам. – С детской непосредственностью попросила малышка Кимонко.

Барсук задумался. Он так привык жить один в своей норе. Но от девочки так приятно пахло. Она была очень хорошей и доброй. А ещё она пообещала напоить его молоком. Барсук кивнул свой косматой головой и остался.

С той поры у малышки появился верный и надежный друг. Барсук перестал ворчать. Девочка научила его радоваться жизни, а ещё играть в прядки.

Даже в самом ворчливом сердечке есть кроха добра.

Давно это было. В самой глуши великой тайги жила тигриная семья. Тигр Папа и тигр Мама, а так же их двое любопытных тигрят. Тигр Папа часто пропадал на охоте, а тигрица Мама возилась со своими шустрыми непоседами.