Алла Подуфалова - Подружись с Полиной

– Ну-ка, вы что здесь забыли? Живо давайте отсюда! – раздался громкий оклик дежурного. Полина подпрыгнула от неожиданности. Димка рванул сестру за рукав и потянул её за собой, она еле успевала за быстрыми широкими шагами старшего брата.

Отец Даши всё так же сидел на земле возле вагона и курил. Полина расплела одну из косичек, набрала в вагоне пучок соломы и перевязала сверху своей лентой. Округлый верх соломенного пучка с подвязанной лентой стал похож на голову куклы. Полина вытащила из кармана носовой платок и подвязала его лентой вокруг соломы как платье. Она протянула соломенную куклу отцу Даши.

– Меня к Даше не пустили. Передайте ей это от меня, – протянула она куклу отцу больной подруги.

– Спасибо, передам, – попытался улыбнуться он.

– Полина, ты мне теперь три партии должна! – высунулся Димка из вагона. – Ну-ка давай обратно в вагон.

– А ты мной не командуй, – лицо Полины покраснело. Она продолжала дуться на Димку и не могла сосредоточиться на игре, так как голова была занята мыслями о Даше. Выздоровеет ли она? Увидятся ли они? Грустные мысли заставили Полину вспомнить об отце и обо всём том, что произошло с её семьёй.

– Мат! – объявил Димка. – Ты обещала со мной играть. Так нечестно, ты даже никакого усилия не проявила, чтобы мне противостоять, – с обидой в голосе сказал он.

– Слушай, Димка, а тебе никогда не казалось, что мы словно находимся в шахматной игре? – задумчиво спросила она брата. – Мы и все люди в этом поезде как пешки. Кто-то взял вот так, – Полина щёлкнула по одной из пешек на доске, опрокинув её на пол, – и опрокинул нашу жизнь вверх тормашками.

Димка глубоко вздохнул.

– Только вот пешкам нельзя ходить назад. Значит, нельзя перед судьбой отступать… А если до конца удастся дойти, то из пешки можно даже королеву сделать, – ответил он сестре и поднял пешку с пола.

– Тогда давай ещё партию сыграем, – задумалась Полина над словами брата, – я теперь по-настоящему стараться буду, – обещала она.

Они сыграли еще пять партий, но Полине так и не удалось выиграть, и она с досадой отвернулась от шахматной доски.

– Ничего, – ободрил её Димка, – если будешь со мной каждый день играть, то когда-нибудь выиграешь.

Полина с недоверием вздохнула. Её взгляд упал на открытую дверь, в которой она увидела заглядывающего в вагон отца Даши.

– А, вот ты где, – сказал он и забрался в вагон.

Полина встрепенулась от радости. Она надеялась получить весточку от Даши.

– Даша попросила, чтобы я тебя нашёл и поблагодарил за куклу. Она с ней в обнимку так и уснула. Мне кажется, у неё даже жар немного спал. На следующей станции нам сходить. Потом на баржу и до Нарыма.

Полина разочарованно опустила глаза. Она так надеялась, что Даша тоже отправлялась до Красноярска. Дашин отец потеребил её за плечо.

– Не горюй. Главное, чтобы все живы, здоровы остались… Вот, Даша просила передать взамен за твой платок, – Полина узнала Дашин носовой платок в руках Дашиного отца. В платке лежала горстка заветных подсолнечных семян.

– А как же Даша? Это же её семена.

– Она сказала, ей твоя кукла придала надежды, пусть и у тебя будет надежда. Посади их и пусть они тебе Дашу напоминают, – глаза Дашиного отца заблестели.

Полина почувствовала влагу в своих глазах. В горле сжался комок.

– Я их обязательно посажу, – прошептала она дрожащим голосом и крепко сжала узелок в руке.

– Вот и молодец. А теперь, всего доброго, – Дашин отец поспешил из вагона, пытаясь скрыть накатившиеся на глаза слёзы.

Поезд тронулся. Полина продолжала молча сидеть, напряжённо сжимая узелок в кармане. Её сердце учащённо билось под стук колёс. Полина думала о Дашиных семенах, представляя, как посадит их, и они вырастут в высокие золотые подсолнухи. «Семена можно будет сохранять и сажать из года в год», – эта мысль наполнила Полину необъяснимым спокойствием. Может быть, отец скоро их найдёт. Может быть, чувство постоянного голода и слабости наконец исчезнет. Может быть, новая жизнь в Сибири как-нибудь наладится.

Полина крепко прижала к груди свою куклу и протиснулась к окну вагона вместе с остальными пассажирами, чтобы рассмотреть приближающийся перрон и большое одноэтажное кирпичное здание вокзала с высокими окнами. «Красно… ярск», – медленно выговорила она про себя, – «ничего красного пока не видно».

Серые голуби на перроне разлетелись в разные стороны от нахлынувшей толпы. Полина стояла рядом с Ольгой и Димкой, растерянно оглядываясь вокруг. Неужели конец нашим скитаниям? Что теперь? По лицу матери было видно, что она задумалась над тем же самым. Она пролистала бумаги и велела детям следовать за собой к зданию вокзала.