Однажды мы с папой подъезжали к берегу, и я сидел за мотором. Я хотел повернуть ручку румпеля на самый малый газ, а дал самый большой. И мы со всего хода вылетели на берег. Папа вскочил на ноги, когда увидел, что лодка набирает ход. Он замахал мне руками, но его выбросило на берег. Я упал вперёд на дно и поцарапал плечо. А папа успел потом прыгнуть обратно в лодку и заглушил мотор. Он взревел со страшной силой, когда мы вылетели на берег. Ну, мне потом и попало! Хорошо ещё, что берег в том месте был песчаный и пологий. Папа сказал, что если бы берег был крутой, то лодка бы прямо развалилась. Конечно! Такая силища у мотора!
После этого папа мне целую неделю не давал править. Ну, а теперь можно. Главное, если какая опасность впереди, надо просто нажать на специальную кнопку, мотор заглохнет, и лодка остановится.
Только вот заводить мотор я не могу. Силёнок не хватает. Папа сам с такой силой дёргает за шнур заводной, что видно, как мотор сопротивляется.
МЫ ОТПЛЫВАЕМ
Вдоль всего нашего берега стоят лодки. Упёрлись носами в берег. Лодки такие же длинные и чёрные, как наша. На корме у каждой лодки мотор с белым колпаком. Многие моторы наклонены в лодку. Это для того, чтобы не мокла подводная часть с винтом и не портилась. Чтобы вода туда не набиралась. Как-то мне папа сказал, что эти моторы, похоже, как будто лезут в лодки и не могут никак залезть. И, правда, похоже.
Мы тихонько проплыли по мелкому месту мимо кедра и лестницы. Муська прыгала за нами по берегу и мяукала.
Наша лодка поравнялась с заповедницкой баржой. Она была вытащена носом на берег. Река уже стала совсем мелкой, а барже надо глубокую воду, чтобы ходить по реке. Под самой баржой, у её кормы есть глубокая яма. В ней живут окуни. Мы каждый день ловим их с этой баржи, а стая всё не уменьшается. Там даже есть один здоровенный окунь, но никак не даётся нам и не берёт ни на какие приманки. Даже на окуниный глаз не берёт. Мы пробовали.
Наконец, лодку вынесло на глубокое место, и папа откинул мотор в воду. Потом он подкачал в карбюратор бензина и дёрнул заводной шнур. Мотор сразу зарычал, заревел. С того берега отозвалось эхо. Тут папа сбросил газ и стал ждать, пока мотор прогреется. Без этого нельзя сразу ехать, потому что можно испортить мотор. Папа сидел, облокотясь на крышку мотора, а тот урчал, булькал. Над водой над самой, как синий туман, потянулись выхлопные газы. Потом папа включил скорость, в моторе стукнули шестерёнки, и мы поехали в верховья Печоры!
И тут меня словно кипятком обожгло. Червяков забыли! Как же мы будем рыбачить?! Я вскочил и крикнул папе, что забыли червяков. Он стал сердиться и сказал, что это не мы забыли, а я забыл, что вот, мол, пути нам не будет, если вернёмся. А мама сказала, что всё это суеверия, и не надо к ним детей приучать. Папа снова причалил лодку к берегу и грозно сказал, чтобы я одним духом смотался за червяками. Мама стала спрашивать: «А дэту не забыли? Не забыли дэту?» Это такая мазь от комаров. Без неё в лес лучше не ходить. Комары сразу загрызут
Червяки у меня были приготовлены в консервной банке и стояли за бочкой с водой около крыльца. Сколько я труда положил, чтобы их накопать! Понятно, почему папа сердится. Может, он ещё подумал, что я и топор вот так же где-нибудь забуду. Ну, уж топор-то я ни за что не забуду. Как в походе без топора!
Я быстро поднялся по лесенке к дому, и Муська помчалась за мной вприпрыжку. Наверное, решила, что я остаюсь дома, и очень обрадовалась, Айка тоже обрадовалась, как только увидела меня, запрыгала на цепи, залаяла. Но я подхватил банку с червями, погладил Муську, почесал Айке горлышко и между глазами, чтобы она не забывала меня, пока мы ездим по Печоре, и побежал к лодке.
Мы снова отчалили, и папа повёл лодку прямо сразу вдоль берега по мелкому месту, чтобы не терять времени.
Муська помчалась вслед за нами. Она мяукала и просилась к нам в лодку. И девчонки и мама смотрели на Муську. Она сразу отстала, потому что папа прибавил ход. Она всё подпрыгивала, перескакивала через камушки и коряжки, и нам уже не было слышно, как она мяучит. Такая серенькая, маленькая. В последний раз я её увидел, когда она забралась на какой-то пенёк и села на нём, Видно, поняла, что мы её не возьмем с собой, да так и осталась сидеть на этом пеньке. Мне стало её так жалко, что даже стало трудно дышать. И девчонки тоже, видно, сильно жалели Муську. Только старались этого не показать.
Зачем мы оставили Мусеньку? Я бы за ней смотрел, водил бы на верёвочке её и не давал бы ей уходить далеко от лодки.
Читать дальше