Борис Заходер: Избранное

Если пока что не понимаете, не огорчайтесь. Пусть в этом стихотворении - и во многих других - я, очень взрослый человек (или, как написал бы, наверное, Борис Заходер, Очень Взрослый Человек), вижу что-то такое, чего ещё не видят те, кому пять, семь или даже двенадцать лет, но, поверьте мне на слово, они-то, когда вырастут, поймут и то, что понимаю я, зато мне уже никогда не будет пять, семь или даже двенадцать, и я никогда не пойму того, что понимают они. Вы!

Многие книги, особенно самые серьёзные и самые великие, например "Войну и мир", можно в полной мере понять, только прожив двадцать, а может быть, двадцать пять, а скорее всего, и тридцать пять лет. И тот, кто прочтёт этот роман в двенадцать, всего в нём не поймёт (а то и пропустит те страницы, которые ему пока что не очень интересны; какой-нибудь мальчик пропустит "про любовь", какая-нибудь девочка - "про войну"). Но кто-то очень умный давно заметил, что, впервые прочитав "Войну и мир" в тридцать лет, уже не увидишь в книге того, что обязательно увидел бы в двенадцать.

Это я говорю про книгу гениальную, про такую, равной которой, может быть, нет во всей русской литературе. И про книгу, написанную, конечно, для взрослых, но даже в ней дети могут увидеть что-то своё, особенное. Что уж тогда говорить о книгах, которые для детей и писались? Про "Крокодила" и "Винни-Пуха", про стихи Маршака и Михалкова? Вот почему мне так жаль, что в моём детстве - а я, напоминаю, Очень Взрослый Человек, и детство моё кончилось лет тридцать тому назад - ещё не было стихов Бориса Заходера.

У поэта Валентина Берестова есть стихи о Корнее Чуковском:

Нам жалко дедушку Корнея:

В сравненье с нами он отстал,

Поскольку в детстве "Бармалея"

И "Крокодила" не читал,

Не восхищался "Телефоном"

И в "Тараканище" не вник.

Как вырос он таким учёным,

Не зная самых главных книг?

Так вот, в этом - шутливом - смысле мне жалко и Бориса Заходера. А кроме всяких шуток - себя самого, потому что у сегодняшних ребят ещё на одного хорошего учителя больше, чем было у меня.

Но главное всё-таки в другом. Если и пятилетний малыш и я радуемся одним и тем же стихам Заходера, это и значит: стихи - настоящие, и их автор, даже если он обращается к самому крохотному своему слушателю, говорит в них и о себе самом, выражает себя самого, то есть оказывается (помните?) лирическим поэтом.

Он пишет о нашем огромном мире, обо всех, кто его населяет, и, наверное, больше всего о тех, кого Сергей Есенин назвал нашими "меньшими братьями". Вот они, так и мелькают в его книге - на все буквы азбуки: Аист, Бизон, Воробей, Дикобраз, Ехидна, Индюк, Кит... Ну, этих-то кто не знает? Но вот, глядишь, попадаются и такие диковины, о которых уже не всякий слыхал: Суринамская Пипа, Окапи, Коати, - сами их имена звучат, как словечки из считалки или скороговорки (а ну, попробуйте быстро выговорить: "Окапи-Коати, Коати-Окапи" - сразу собьётесь). Кажется, будто все эти звери не существуют на самом деле, хоть и далеко-далеко от нас, а просто рождены весёлой фантазией ребёнка. Или - поэта. А если так, то отчего бы не явиться на свет, скажем, Кавоту? Или Камуту? Или Ктототаму? Тем, кого никогда не было. И кто теперь - есть.

Чуженицы, Рапуны, Себехи - вот какие Совсем Небывалые Звери обитают в стране, которую Борис Заходер назвал Вообразилией. И не только они:

Там и водится чудо природы

Тихий зверь по прозванию Мним.

Сам Мюнхаузен, долгие годы

Посвятивший погоне за ним,

Услыхав это слово, немеет,

Ничего сообщить не имеет,

И скорее всего потому,

Что похвастаться нечем ему...

Вот какие чудеса. И главное из них - то, что все эти звери в родстве между собою. Они из одного мира. Каждому из них, будь то самый что ни на есть обыкновенный Воробей или самый что ни на есть фантастический Мним, Заходер подарил что-то своё. Это его звери. Это его мир, войдя в который мы всё время будем чувствовать присутствие того, кто его создал.

Как вы знаете, медвежонок Винни-Пух тоже поэт. Он сочиняет Ворчалки, Пыхтелки и Шумелки:

Опять ничего не могу я понять

Опилки мои - в беспорядке,

Везде и повсюду, опять и опять

Меня окружают загадки.

Возьмём это самое слово опять,

Зачем мы его произносим,

Когда мы свободно могли бы сказать:

"Ошесть", и "осемь", и "овосемь"?

Молчит этажерка, молчит и тахта

От них не добьёшься ответа,

Зачем эта хта обязательно та,

А жерка, как правило, эта?..

Сразу видно: такое мог сочинить именно Маленький Медвежонок с Опилками в Голове. Но самое интересное, что эту Шумелку написал всё-таки Борис Заходер, - ну, хорошо, договоримся так: в соавторстве с Пухом. Мы читаем Шумелку и видим: медвежонок никак не может справиться со своими опилками, он то и дело сбивается. Но для того, чтобы он так забавно сбивался, до такой степени не умел выразить свою мысль, для этого очень много нужно уметь Заходеру. И когда "тахта" превращается в "ту хту", а "этажерка" - в "эту жерку", в этом видно как раз его, заходеровское, умение играть словами.