Анджей Ласки - Зимние истории

– Раз снежинка, два снежинка, три… – считал Зим. А они падали и падали, падали… сотни, тысячи, миллионы. – Тридцать восемь, тридцать девять, сорок, – он смотрел на падающий снег до тех пор, пока на кухне не засвистел чайник. «Иду, иду», – проворчал Зим. Самое время для чая.

Он принес горячую чашку в комнату, и еще ближе придвинул кресло к окну, чтобы лучше видеть, что происходит по ту сторону холодного стекла.

Уже было совсем темно, и свет из комнаты все ярче освещал поляну, снег и маленькие снежинки, кружащиеся в танце. Зим откинулся на спинку кресла и накрылся клетчатым пледом. Потом сделал глоток чая из чашки и прикрыл глаза.

Так он сидел довольно долго до тех пор, пока сонная нега не слепила и без того усталые глаза. Пытаясь проснуться, Зим встряхнул спросонья головой, и сделал еще один глоток остывающего чая.

За окном падал и падал снег, покрывая землю ровным белым настом. Все это настолько умиротворяло Зима, что вскоре глаза его опять стали слипаться, и он заснул. Фантазия умчала его в далекие жаркие страны, где он лежал на горячем песке, подставив живот палящим лучам солнца. Там, на далеком пляже только что бармен принес прохладительный коктейль с тропическими фруктами.

А пока Зим спал, медленно покачиваясь в своем кресле-качалке, на зимней поляне начало происходить что-то очень интересное: на мгновение все вокруг замерло в ледяном морозном воздухе, а потом вдруг со всех сторон грянула музыка, и снежинки закружились в вальсе. Даже не думая падать на землю, они поднимались и опускались точно ей в такт. То тут, тот там в лесу ритмично зажигались огоньки, будто сверчки прервали свой зимний сон и выползли из всех щелей, чтобы принять участие в этой волшебной феерии. Казалось, сам лес танцует и сверкает яркими огнями.

Это больше походило на сказку и ничто не могло прекратить магического действа!

Вот вдали прогудел охотничий горн, и на поляну из зарослей выскочили несколько оленей. Белый снег летел из-под копыт, серебристыми искрами отражаясь в свете молодой луны. Один из них подошел к дому Зима и заглянул в окно своим большим карим глазом. Увидев, что хозяин домика спит, повернулся к остальным и кивнул. Музыка зашлась еще громче в кружащем вальсе. Через мгновение рыжеголовые сойки уже растягивали мерцающие гирлянды между деревьями. Чарующий вечер окутал разноцветными красками снежную поляну.

Из темноты выступили звери. Пожалуй, весь лес сбежался на звуки музыки и свет огней. Сегодня, в канун Рождества, все вместе – семейство зайцев рядом с лисами, белки удобно устроились в лапах медведя, олени позади волков. Малыши всех пород и мастей резвились отдельно от родителей. Праздничное настроение, царившее среди лесных жителей, отзывалось смехом и весельем. Ежеминутно слышались громкие взрывы хлопушек, усеявших поляну множеством разноцветных конфетти. Под одобрительный и восторженный гул голосов вспыхивали и гасли огненные салюты – даже жуки-пожарники сегодня были при деле.

Наконец, в центр поляны, в черном цилиндре и длинном плаще, сжимая в лапе костяную трость с золотым набалдашником, вышел старый барсук. Годы давно посеребрили его мохнатую шубку. Голова была полна воспоминаний о прожитых днях. Он – хранитель традиций, вызывающий почет и уважение среди многочисленных жителей леса.

– Сегодня, – торжественно произнес он, – наступает Рождество!

Гомон голосов не стихал – соседи делились с соседями новостями, детский сад кувыркался в мягком снеге, птицы посвистывали в такт мелодии. Всеобщая радость не смолкала над поляной. Тогда барсук поднял лапы с тростью вверх и трижды обернулся вокруг себя. Только после этого воцарилась тишина. Замерев, сотни глаз – маленьких и больших, наконец, устремили свои взгляды на него.

– Кхм, кхм… – он откашлялся и еще более торжественно повторил, чеканя каждое слово. – Сегодня! Наступает! Рождество! Слушайте, звери!.. – Дробь литавр и протяжные звуки валторн провозгласили начало его длинной речи.

Он был стар и умен этот барсук. Его слова летели над поляной, и, кажется, почти замерзали в морозном воздухе, звенели и переливались в лунном свете. Он говорил об уходящем годе, о его печалях и радостях, о счастье и грусти,