Эдда Фэй - Семейка ПЫХ

У мамы Мими был великолепный сад. Большой, пронизанный лучами солнца и, главное, запутанный как лабиринт, в самый раз для игры в прятки. Встанешь считать до ста у яблоневой стены, а ежата кто у вишнёвых деревьев уже, кто у грушевых, а кто и вовсе в теплице с помидорами спрятался. Сад украшали клумбы с цветами и только они помогали не потеряться среди бесконечных посадок. Начало, например, было у палисадника с ромашками, потом шла герань, колокольчики, пионы, герберы, тюльпаны, и в конце пути, у выхода, росла одинокая красная роза, посаженная в начале лета, но так и не увядшая.

Иногда ёжики притворялись, что забыли названия цветов, чтобы намеренно потеряться. Блуждали, кто поодиночке, кто вдвоём, сквозь деревья и кустарники лазали, а ещё раскручивали друг друга специально, закрыв глаза. Вертятся так, бывало, вертятся, глядь – а сад не узнать, всё чужое какое-то, как будто местами поменялось.

Мама Мими свой сад любила. Оно и видно – деревья аккуратно подстрижены, кусты в форме ёжиков, трава повсюду мягкая, как ковёр. Фрукты, овощи и ягоды без спроса рвать не разрешалось. Ёжики, мол, ещё не умели их правильно собирать. Конечно, Мама могла всего-навсего заботиться об их здоровье: чтоб грязную грушу не съели, клубнику чтоб помыли, и руки обязательно. Но ещё ей хотелось, чтобы никто в саду заведенный порядок не нарушал.

Ёжик и Пироженка незаметно пробрались в сад. Царап ушёл в гости к другу, а Маракасик в это время дня спал, и им никто не должен был помешать.

Продолжая двигаться тихо на всякий случай, они шли к заветной цели – сливам и яблокам. Требовалось закинуть удочку, как можно выше, чтобы непременно прицепился сладкий плод, а затем тянуть, пока яблоко не окажется в лапах и наконец в ведре, приготовленном для рыбы.

Пироженка села чуть подальше с ведёрком следить, чтобы ни один фрукт не упал мимо.

Ёжик заправски размахнулся и устремил рыболовный крючок навстречу сочному зелёному яблоку. Попасть не удалось ни в первый, ни во второй, ни даже в третий, волшебный, раз. Ёжик уж начал думать, что удочка снова отказывается с ним дружить, когда вдруг цепкие коготки крючка вцепились во фрукт и, что есть сил, потянули, приглашая его упасть на землю.

Ёжик радостно взвизгнул – ведь это самая первая пойманная добыча в его жизни.

Однако словно не желая отпускать своего брата, остальные яблочки тут же посыпались с упругой ветки вслед за первым. Громкий стук, вопреки опасениям, не привёл к ним маму. Она была занята или тоже прилегла отдохнуть, как крошка Маракасик.

А яблоки продолжали сыпаться одно за другим. Казалось, скоро внизу окажется целый урожай, а брат с сестрой всё ещё испуганно следили, как они срывались, спелые и сочные, брякались о землю и раскатывались в разные стороны. Когда яблокопад наконец закончился, Ёжик и Пироженка осторожно подошли, и принялись быстро, пока никто не пришел на шум наполнять стоявшую тут же большую плетёную корзинку, потому что их маленькое ведёрко, увы, не вместило бы и половины.

– Вот так порыбачили… – почесав макушку, сказал Ёжик, когда последнее – пятидесятое – яблоко было спрятано.

– Улов хорош, – копируя выражение Дедушки Чуха, кивнула Пироженка.

– За сливами пойдём?

В тот день у мамы Мими было много работы – яблочный джем и сливовый компот порадовали всех. Сама она, хоть и была рассержена на ёжиков за шалости, отчего-то в задумчивости улыбалась, пока разливала по банкам ароматное лакомство. Быть может, потому что ей не нужно было теперь трясти старую яблоню, собирая урожай, или она просто поняла, что её маленькие ёжики стали совсем самостоятельными.

Лёжа в своих кроватках, ёжики тихо ждали, когда наконец темнота укроет землю ватным одеялом, таким же уютным, как их собственные. Папа Кап Капыч, изредка клевая носом, читал им добрую сказку про космонавтов, которые приземлились на луне и нашли цветочное поле, где жили ежи. Малыши слушали и понемногу засыпали. А когда Папа услышал их мирное сопение, он, крадучись, покинул тёплую детскую, тихо закрыл за собой дверь и прошлёпал в свою спаленку, где давно уже смотрела сны Мама Мими.

– Ушёл, – первым подтвердил уход папы Царап.

– Кто-нибудь уснул? – спросил он и только Маракасик что-то сонно пробормотал. Самый маленький ёжик давно спал.