Валерий Роньшин - Снегурочка на летающей чашечке

– Ты ошибаешься, Лерочка, – принялся ласково переубеждать пиявку Квакин. – Душа есть. Она…

Лягушонок не успел договорить, потому что вдруг кто-то схватил его за лапку и перевернул вниз головой.

Это был учитель зоологии Пафнутьев.

– Лягуха! – радостно завопил он.

– Отпустите меня, пожалуйста, – с достоинством произнёс лягушонок Квакин. – Вы ведёте себя неприлично.

– Ха-ха-ха! – захохотал Пафнутьев. – Лягуха квакает!

– Послушайте, – покраснел от стыда за Пафнутьева лягушонок Квакин, – вы же человек! Своим поведением вы оскорбляете своё человеческое достоинство.

– Счас поглядим, лягуха, чё у тебя внутри! – И Пафнутьев взмахнул скальпелем.

И раз!.. раз!.. раз!..

Зелёная кожица упала на пол… А к потолку вспорхнула беленькая пушистенькая душа с крылышками.

– Ни фига ж себе, – отвисла челюсть у Пафнутьева. – А где ж внутренности?.. Эй! Эй!.. – начал он гоняться за душой по всему кабинету. – Дай-ка я тебя тоже разрежу!

Глупенькая Лерочка только теперь поняла, какую она совершила ошибку, отвергнув чистую и светлую любовь лягушонка Квакина. Увидев его прекрасную душу, она тотчас же влюбилась в неё.

– Квакин! Квакин! – закричала Лерочка и забилась о стеклянную стенку банки. – Я люблю тебя! Люблю! Я согласна стать твоей женой!

Но душа лягушонка Квакина лишь махнула на прощание белым крылышком и вылетела в форточку.

А несчастная Лерочка легла на дно банки и заплакала. Она плакала долго-долго, горько-горько, но слёз её было не видно, ведь в банке был спирт.

Давным-давно в царстве Цинь жила принцесса Инь. Она была так прекрасна, что даже птицы спускались с неба, а звери выходили из леса, и рыбы выглядывали из воды, чтобы полюбоваться на неё. Что же говорить тогда о людях? Солнце ещё только-только золотило верхушки деревьев, а у входа во дворец уже выстраивалась длиннююююююющая очередь из женихов, каждый из которых жаждал предложить Инь свою руку и сердце.

Но принцесса Инь всех без исключения женихов, говоря современным языком, отшивала. Потому что никто ей не нравился. Один был на её вкус слишком высокий, другой чересчур низкий, третий – худой, четвёртый – толстый, у пятого уши как лопухи, у шестого нос картошкой, у седьмого волосы очень уж светлые, а у восьмого, наоборот, не в меру тёмные… и так далее. Короче говоря, принцесса Инь ну никак – НИКАК! – не могла в огромной толпе женихов найти жениха своей мечты.

И вот как-то раз сидит принцесса Инь на берегу озера и, как всегда, думает о своём, о девичьем.

«Эх, – думает Инь, – вот если б взять губы у семнадцатого жениха да приставить их под нос сто сорок шестому жениху, а уши ему привесить от триста тридцать третьего жениха, да ещё бы добавить ему глаза от пятьсот четвёртого, а рост – от семьсот двадцатого, а плечи – от девятьсот одиннадцатого…»

А в это время над озером проплывали облакá. И одно облако, засмотревшись на прекрасную Инь, потеряло высоту и упало в озеро. И стало там тонуть; потому что облакá по небу плавать умеют, а по воде – не умеют. А вот принцесса Инь была прекрасной пловчихой. Она прыгнула в воду, нырнула и, схватив за краешек почти что уже утонувшее облако, вытащила его на бережок. И положила на солнышко – сушиться.

Вскоре облако высохло и превратилось в юношу довольно приятной наружности.

– Спасибо вам большое за спасение, – сказал он.

– А вы кто? – изумлённо смотрела на него принцесса.

– Я облако, – представился юноша. – Мы, облакá, можем принимать любую форму. Вот я и принял для вас форму человека.

– Любую форму? – повторила Инь. – Значит, и чуточку повыше стать сможете?

– Запросто, – ответил юноша и прямо на глазах Инь подрос.

– А плечи можете себе пошире сделать?

– Конечно, могу, – сказал юноша, делая себе широкие плечи.

– А теперь цвет глаз поменяйте с синего на зелёный, – велела Инь.

Юноша тотчас стал зеленоглазым.

– А волосы пусть будут русыми.

Юноша сию же секунду стал русоволосым.

– Та-ак… – окинула оценивающим взглядом юношу принцесса Инь. – А сейчас сделайте себе улыбочку поулыбчивее и осаночку поосанистее…

Юноша-облако всё это беспрекословно исполнил.

Принцесса Инь, словно заправский художник, добавила ещё несколько штрихов к образу юноши. Потом придирчиво оглядела его от висков до носков и обратно – от носков до висков – и осталась весьма довольна увиденным. Перед ней стоял жених её мечты.

– А как вас зовут? – спросила она у него.