Валерий Роньшин - Снегурочка на летающей чашечке

И точно – из-за ближайшего солнца появился Меллоний; а вокруг него вращалась Эллония.

Ветхий дом с разбитыми окнами пошёл на посадку. Когда он приэллонился, Катя, принц и Ри Цы вышли на крылечко. И сразу же увидели короля – папу принца. Он выглядел как десятилетний мальчишка; потому что время-то здесь текло совсем не так, как на Земле.

– Ну что, сынок, нашёл принцессу? – спросил король-мальчишка.

– Нашёл, папа, – ответил принц. – Знакомься – принцесса Катя.

– Очень приятно, – сказал король.

– Мне тоже, – сказала Катя.

– Папа, а ты знал, что Эллония выйдет замуж за Меллония? – поинтересовался принц.

– Да, знал, – кивнул король. – Мне перед вашим отлётом сообщила об этом Ри Цы. Она же самая лучшая предсказательница во всей нашей Галактике.

– Ой, да ладно вам, Ваше Величество, – засмущалась от такого комплимента Ри Цы.

– Ну что ж, дети мои, – обратился король-мальчишка к принцу с Катей, – занимайте самый большой дворец и живите себе на здоровье.

– А можно нам жить в этом домике? – попросила Катя. – Он мне так нравится.

– Но это же космический корабль, – сказал король.

– Для вас – космический корабль, а для меня – ветхий домик с разбитыми окнами, – улыбнулась Катя.

– А зачем жить в ветхом доме? – не понимал король. – Да ещё и с разбитыми окнами?

– Ерунда, папа, – сказал принц. – Стёкла вставить – пара пустяков.

…И принц с принцессой стали жить в домике, в окна которого каждое утро заглядывало сразу два солнца: сиреневое и черёмуховое. Что же касается крысы Ри Цы… ой!.. простите… что же касается предсказательницы Ри Цы, то после того, как она предсказала, что Эллония выйдет замуж за Меллония, ей от эллонцев и меллонцев буквально отбою не было. Всем им хотелось узнать, что же их ждёт в будущем?..

И надо заметить, что всех эллонцев с меллонцами в будущем ждало одно только хорошее, потому что добрая Ри Цы всем им говорила:

– У вас всё будет хорошо!

Жил-был лифт. В двенадцатиэтажном доме. Когда этот дом только-только построили, лифт был совсем-совсем ещё молоденьким. С весёлым жужжжжаним – жжжжжжж – летал он, словно пчёлка, между этажами – вверх-вниз… вверх-вниз… И ему это очень нравилось. В особенности ему нравилось подниматься с первого этажа на двенадцатый; впрочем, опускаться с двенадцатого этажа на первый ему тоже нравилось.

Но время шло-шло-шло… Лифт потихоньку старел-старел-старел… И теперь ему больше нравилось спускаться, чем подниматься. А ещё больше ему нравилось просто стоять на месте. И он частенько останавливался между этажами, чтобы передохнуть.

И люди – жильцы этого дома – начали ворчать на лифт. И раньше-то, когда молодой лифт бойко гонял туда-сюда, ему сло́ва доброго никто не говорил. Ну работаешь – и работай. А сейчас, когда лифт постарел и стал работать медленнее, только и слышалось раздражённое ворчание: «Дурацкий лифт… чёртов лифт… металлолом, а не лифт».

Мало того, что люди его обзывали, они ещё злобно пинали дверь лифта, когда она не сразу открывалась, и, столь же злобно, били кулаками по кнопкам, когда лифт не сразу трогался с места. В общем, вели себя не по-людски, хотя с виду и были людьми.

И только одна маленькая девочка относилась к лифту по-человечески; когда лифт поднимал её или опускал, она, выходя из кабины, всегда благодарила его за работу: «Спасибо, лифтик». А входя в кабину лифта, девочка всегда с ним вежливо здоровалась: «Здравствуй, лифтик».

Кстати сказать, другие жильцы дома не только с лифтом не здоровались, но и друг с другом. Войдёт в кабину лифта какой-нибудь жилец и тут же молча повернётся спиной к другому жильцу, который в этот момент в кабине лифта находится.

И только один житель этого дома – за исключением девочки, конечно, – вёл себя в лифте по-человечески: вежливо здоровался со всеми и не поворачивался ко всем спиной. Это был я.

И вот еду я как-то в лифте, то ли вверх, то ли вниз – неважно. И входит в лифт девочка.

– Здравствуйте, – говорит она мне.

– Здравствуй, девочка, – отвечаю я.

– Ой, – вдруг ойкает она.

– Что с тобой? – спрашиваю я.

– Это же новый лифт, – говорит она. – А где же старый лифтик? Он что… умер?

И глаза её начинают наполняться слезами.

– Лифты не умирают, девочка, – успокоил я её.

– Но лифтик же был такой старый.

– Ну и что. Когда лифты стареют, они улетают на планету лифтов. Им там ставят вечные двигатели, и они начинают весело гонять по стоэтажным домам – вверх-вниз… вверх-вниз…