Пол Стюарт - Охотник на зоидов

Мы обходим обломки мусорщика и продолжаем ползти вперед. Пот заливает мне лицо, щиплет глаза, колени болят, спина ноет, мне хочется остановиться и выпрямиться. Но Бель полностью заряжена и потому неутомима.

Наконец она выводит нас из тесного желоба в огромную круглую камеру, полную толстых переплетенных кабелей, уходящих в куполообразный потолок высоко наверху. Бель, не мешкая, начинает лезть по кабелям. Эллис, приспособив последнюю бомбу, следует за ней.

Мы прямо под вторым куполом, догадываюсь я. Бронкс где-то совсем рядом. Я глубоко вздыхаю и, преодолевая боль и усталость, тоже начинаю лезть по кабелю.

Добравшись до вершины, Бель с помощью тепловой отвертки отвинчивает болты крышки и осторожно отодвигает ее в сторону. В черноте образовавшегося отверстия вижу созвездия мерцающих огоньков. Неразличимый шум голосов наполняет воздух. Я не различаю ни слова, но этот невнятный лепет заставляет меня встрепенуться.

Бель просовывает голову в горловину. Мы с Эллисом подползаем повыше и тоже смотрим в купол. Я зажимаю рот рукой. То, что я вижу, не укладывается в голове.

Воздух здесь теплый и какой-то сладковатый, наполненный невнятным бормотанием голосов. Стены исчерчены паутиной сверкающих линий, пульсирующих энергией.

В центре помещения, подвешенные на светящихся нейрокабелях, висят мысле-склепы. Их сотни. Они выключены и безмолвны. Это все, что осталось от Полумертвых, которых зоиды веками похищали из разрушенных ими человеческих поселений. Пять веков разрухи…

А еще здесь это . Мега-зоид, висящий в воздухе посреди мысле-склепов.

– Стружки-опилки… – шепчу я, задыхаясь.

Восемь трубочек-щупалец отходят от сверкающей головы зоида к тем мысле-склепам, что находятся поближе к нему. А к самой голове крепится гигантское черное тело, гладкое и округлое.

Этот зоид просто чудовищен, невыносим. Но не так невыносим, как то, что стоит на полу прямо под ним.

Визистеклянный куб, наполненный зеленым плазмагелем. И в нем, в его глубине, мерцает человеческое лицо. Оно заходится в беззвучном крике. И я мгновенно узнаю его.

Это Бронкс.

В ужасе наблюдаю, как туловище гигантского зоида начинает светиться. Огоньки пробегают по его черной поверхности. Поначалу тусклые, потом они становятся отчетливее, увеличиваясь в размере и сливаясь один с другим, пока все шарообразное тело не наполняется свечением.

Я осознаю, что это лица. Сотни лиц. Они парят, как бледные ожившие маски. Их черты перекашиваются и морщатся, глаза закатываются, рты искажены гримасами боли. Это Полумертвые и люди из нашей Капсулы. Дедуля Джед. Нечленораздельное бормотание сливается в оглушающий хор человеческого страдания.

Эллис позади меня громко сглатывает. Поворачиваюсь к нему.

– Я надеялся, что это лишь слухи… – бормочет он. – Молился, чтобы это не оказалось правдой…

– Да что же это ? – шепчу я.

Эллис трясет головой, пытаясь отвести взгляд от чудовищного создания.

– Зоид смерти.

– Зоид смерти… – повторяю я, чувствуя, как холодею. А потом он приходит в движение.

Опускает свое светящееся тело, пока его нижний край не соприкасается с зеленым плазмагелем. Гель мгновенно вскипает и начинает трещать от разрядов синаптической энергии, возникающей при соприкосновении нейронов, и я вижу, как тело Бронкса бьется в спазмах. Яркие огоньки от его головы пробегают сквозь гель в туловище зоида.

Еще немного – и зоид поглотит и пленит сознание Бронкса – как он это уже проделал с множеством других. Как он уже загрузил множество других.

– ХВАТИТ!

Это кричит Эллис, перекрывая шум голосов. Он поднимается и встает на пол помещения под куполом. Я тоже встаю во весь рост. Затем поднимается Бель.

Эллис подпрыгивает, хватается за нейрокабели. Потом подтягивается к одному из мысле-склепов. Мы с Бель бежим к кубу с плазмагелем. Бель передает мне тепловую отвертку, и я стучу ею в куб. Визистекло идет трещинами. Бель с размаху бьет в него – раз, другой, третий…

Наконец грань куба лопается, и плазмагель вырывается наружу, заливая пол. Вместе с ним на пол вываливается и Бронкс. Он тяжело падает на спину.

Наклоняюсь над ним. Освобождаю от геля рот и ноздри. Его глаза открыты, но безжизненны.