Борис Житков - Без совести

Молчит. Я ушел.

В тот же вечер я купил листового цинку и сделал два паяных ящика: один большой, в лист ватманской бумаги, другой маленький, вроде коробки от гильз. А ночью я пошел к Камкину. Было около трех ночи. Дом его угловой, и. на углу детская площадка, обнесена низеньким заборчиком. Раз - и я там. С площадки во двор свободный ход. Подошел к его дверям. Двери запираются только на крюк. Дело очень простое: в дверях сверлится дыра тихо и мирно, и в эту дыру проводится стальной штык. Этим штыком подводишь на ощупь под крюк. Свой конец напер вниз, тот конец пошел вверх, поддел крюк и он вылетает из петли. Теперь открывай тихонько, дверь, чтоб крюк не брякнул. Я вошел и повернул выключатель. Камкин спал на своем диванчике и шевелил во сне губами. У меня была наготове гирька на ремешке, я махнул и стукнул его по башке. Он успел визгнуть, как щенок. Я подождал - он не шевелился. Обмер, а может, и вовсе дело в мокрую вышло. Я смело скручивал все бумаги в его же одеяло. Все до последнего листка. Машинку отдельно. Глухая ведьма ничего не могла слышать. Я потушил свет, взвалил все на плечо - и ходу. Я живу в двух шагах, и ключ от ворот у меня, конечно, свой. Я сейчас же запаял в ящик чертежи, запаял в другой и машинку - глазомер у меня тоже, оказывается, неплохой: все пришлось, как у портного. А остальное было у меня все настроено. Есть такие мальчики на границе, что хорошего человека всегда устроят. Я вот, верьте не верьте, утром был в Финляндии - с чемоданами хорошими, с пакетиками и с железным латышским паспортом. Латыш, и что ты с меня возьмешь. Деньги оказались американские, и я их сейчас же стал переводить в разные банки на свое латышское имя. При себе оставил только тысячу долларов. Через неделю я был уже в Германии.

Поверьте мне, что с хорошими деньгами можно сделать все. Я отыскивал русские газеты - о Камкине не было ни строчки. Городишко, где я поселился, был небольшой, но очень бойкий, каналья. Нашел комнату хозяйка с дочкой. И в первое же воскресенье пошел в кирху. Дочка хозяйская смеялась и учила меня по-немецки. Я ходил по вечерам в пивную, глядел в немецкую газету, ни черта не понимал и сосал пиво. Посетители там все те же, и я стал с ними раскланиваться. "Гутен абенд" - и прошел на свое место. Чтоб крепче стать на ногах, мне надо было жениться. Хозяйской дочке было уже лет под тридцать, и она очень ко мне приглядывалась. Я, как солидный молодой человек, пошел к мамаше и объяснил, что хочу жениться, прошу руки. Дочка на цыпочках ходила на коридору. Но в ней около пяти пудов, и было все слышно. Я женился и всем родственникам сделал подарки: кому алюминиевую кастрюльку, кому мячик для детишек, кому вязаный шарф, ящик сигар. И объяснил, что после свадьбы еду с женой в свадебное путешествие. Действительно поехали. Побывали в двух городишках, один мне совсем понравился. У жены оказались тут родственники. Дело! Остаюсь жить. Открываю ремонт автомобилей. Не спеша нашел помещение. Помещение это было такое, которое мне именно и надо было: длинное каменное здание. Раньше там была красильня. Я отгородил под гараж и мастерскую треть, а две трети у меня остались свободными. В этих-то двух третях и была вся сила. Заведение я открыл на имя тещи. По-немецки я довольно-таки навострился, нанял мастеровых, станочки установил, управляющего матерого немца мне представили, и я прибил вывеску, объявил в газетах: открыта мастерская. Меня соседи зауважали, я аккуратно ходил в кирху и в пивную. А днем я сидел над папкой Камкина. Я перечитывал по нескольку раз.

Я мало понимал в расчетах, но чертежи были сделаны замечательно подробно. И всюду были окончательные выводы: рецепт был полный. Я сказал в мастерской, что буду конструировать автомобиль собственного изобретения. Это мой патент, мой секрет, и я, совершенно закупорившись, буду работать в заднем помещении. Немцы закивали головами и уважительно нахмурились. И вот я распланировал всю работу. Я набрал каталогов и адресов чуть не со всего света. Но у Камкина было даже указано, где какую часть могут лучше сделать - и размеры, и материал - все точнехонько. Я взялся писать заказы на заводы и копировать чертежи.

Я работал целыми днями. Жена на цыпочках - бочка пятипудовая - носила кофий. В гараже все шло ладно - управляющий оказался дока. Я писал на заводы, что требуется точнейшая работа, как для часов. Точность комариная. Цены загнули громадные. Но торговаться нельзя было. Я писал, что согласен, посылал задаток, подписывал условия. Заказы мои были и в Англии, и в Швеции, и в Америке, и у себя в Германии, даже в Швейцарии. Французские и бельгийские фирмы тоже работали на меня. Это все были части Паспарту. Мне самому останется только монтировать. При точном исполнении все должно сойтись, как сходилось на чертеже, как все сходилось в голове Камкина. Цела ли она? Голова-то эта. Пока все было в работе, я подготовил мое помещение. Я замазал мелом стекла, заказал поставить на окна железные шторы. Поставил солидные двери и замки - мне ли не знать-то? - замки и сигнализацию. Отгородил внутри для спанья маленькую комнатку и купил овчарку. Поверху, под потолком, ходил мостовой кран: им я мог переносить в любое место моего помещения всякую вещь, присланную мне с завода. Проходили месяцы. Приезжала каждую неделю теща и смотрела, что есть нового в хозяйстве. Собирались родственники, и я покупал торт. Все кивали головами и говорили, что я "чудо-человек" и моя жена - самая счастливая женщина в Германии. А я все ждал первого заказа. От нетерпячки посылал телеграммы, спрашивал, как идет дело. Отвечали все как один: к сроку будет. За просроченное время они должны были мне платить штраф. Наконец я получил телеграмму из Англии, что мне выслан мой заказ и чтоб я внес в банк деньги. У меня уже около полутора миллионов пошло на одни задатки. Я в тот же день внес деньги в банк. И считал часы, ждал первой части Паспарту. Я не мог сидеть на месте. Я устраивал свою комнатку в моем помещении. Подметал без надобности бетонный пол. А в день прибытия я с утра торчал на вокзале - грузовой автомобиль стоял наготове чуть свет. Наконец подошел поезд, и я увидел хорошо сработанный ящик - в нем была она - первая часть. И вот я заперся в мастерской с моей овчаркой и собственноручно начал раскупоривать, отвинчивать доски, и вот блестящая вещь засияла как елочный подарок. Но я сейчас же взял мои измерительные инструменты и стал проверять все размеры. Я проверял старательно, шаг за шагом. Я возился неделю, забегал только пообедать домой, я спал в моей комнатке, я стерег с овчаркой помещение. Все размеры оказались точными. Теперь заводы слали заказ за заказом. И я слепо шел по чертежам Камкина, и часть подходила к части точно, плотно, как вылитая из одного куска. Я видел, как вырастал Паспарту. Я похудел, и все женины родственники качали головами с уважением и прискорбием: как работает, как работает. Настоящий изобретатель. А жена говорила и смотрела в колени: