Борис Житков - Орлянка

- Он там и лежал... горелый, - сказал Рядков. Тихо через силу.

- Усе одно, не встанеть, - буркнул Гаркуша. Зло обкусил бумажку и плюнул.

- Бей! - вдруг крикнул ефрейтор остервенело. Как звал на помощь.

Гаркуша зло вскинул винтовку.

Той же дорогой шел человек. Без шапки. Чуть синела рубаха на серой стене. Он тоже шатался, как и прежний. И вдруг стал за два шага перед трупом. Увидал.

Теперь и Рядкову не хотелось пропустить.

Гаркуша выплюнул цигарку, оскалился, зашипел:

- А... таввою мачеху!

Замерла винтовка. Трах! Синяя рубашка метнула вверх рукавами, и навзничь рухнул человек.

Теперь все знали, что уже никого не пропустят мимо этих двух.

И когда выполз третий, то Рядков со второго раза положил - проклятый чуть не убежал. Он упал ничком, и ефрейтор сказал:

- Решка!..

Гаркуша осклабился ртом:

- Давай зато курить усем.

И Рядков вынул махорку.

Пятого бил в очередь Сорокин. Шло полкварты водки. Разметав руки, прохожий лег навзничь.

- Орел! - в один голос крикнули и Гаркуша, и Рядков.

А они вылезали из щелей, из-за штабелей, мешков, выползали откуда-то из дыму. И теперь на солнце их хорошо было видно.

Орел! Решка!

Решка! Орел!

Гаркуша продул две дюжины пива, злился и мазал.

Он бил в бородатого взлохмаченного человека, который шел будто ничего не видя. Спотыкался об убитых и балансировал руками. Гаркуша переменил патрон и выстрелил третий раз.

Человек повернулся и пошел. Пошел прямо на солдат. Он поднял вверх руку. Конец ее шатался на каждом шагу. Оттуда широко шла кровь.

Гаркуша выпалил.

Человек шел. Он приближался и рос в глазах солдат. Он смотрел прямо на солдат и все шел, не опуская руку.

Все трое приложились вдруг быстро. Руки дрогнули. Они выстрелили разом залпом. А он шел. Они отбежали от края и все трое легли наземь, на середине быка, где их нельзя было видеть снизу.