Борис Житков - Пекарня

Я глядел на них, как они слушали. У всех глаза блестят, по коленкам себя стукают, повеселели. Вижу: моя взяла. Я поднялся.

- Так вот то-то, - говорю. - Дайте мне теперь закурить, и я пошел, а то, гляди, уж день на дворе.

Но кривой взял меня за руку и придавил к лавке.

- Ты сиди, никуда отсюда не пойдешь... Хочешь быть живым, месяц будешь у нас работать.

Я посмотрел на всех, все серьезно глядят.

- Бросьте, - говорю, - шутки шутить. Уж седьмой час, наверное.

Смотрю, один, маленький, против меня на лавке сидит и из-под полы кинжал показывает. Новенький, блестящий. То на меня глянет, то на кинжал. Я последний раз попробовал.

- Да вы что, в самом деле? - сказал я. - Это же...

И тут я заплакал. Они молчат. Я бросил плакать.

Тогда кривой стукнул ладошкой об стол, как камнем кинул.

- Плакать еще потом будешь. Слушай дело. - И тут он рассказал мне в чем дело.

Они сняли пекарню. Для вида пекут хлеб, а сами ведут подкоп наискосок под улицей в Государственный банк, в самую главную кладовую. Значит, роют тоннель. Ты, мол, тоннельный мастер, ты нам нужный человек, и вот мы тебе доставим все, что надо, веди нашу работу. Времени у нас осталось две недели. До того времени ты из тоннеля не выйдешь, а если в кладовую тоннеля не потрафишь, тогда в этом тоннеле тебя и закопаем.

Я спрашиваю:

- Живого?

А они смеются.

- Что ж, - говорят, - можно и живого, тебе от этого пользы мало будет. Понял? - спрашивают.

Я подумал: "Куда ж я это попал? Что за люди? Ну, Федя, влопался ты! Страшные это люди".

А они в полу открыли люк. Там у них в полу отделан ход и целая горенка с электрическим освещением. Хороший стол. Вижу, на нем два плана. Но мне уж было не до того. Голова у меня с похмелья гудела, как завод. Я искал глазами, где прилечь. Около стены было пригорожено что-то вроде нар. Я повалился на постель в надежде, что проснусь и все окажется смешной шуткой. Только кинжал все поблескивал в памяти и не давал покоя. Однако заснул я довольно скоро.

Когда я проснулся, двое кавказцев спорили за столом. Я смотрел на них прищуренными глазами. Пусть думают, что сплю. Один был молодой, с бритым подбородком. Другой был в бороде с проседью. Он поминутно снимал пенсне и стукал им по чертежу. Пенсне меня успокоило.

Они спорили во весь голос. Я сел на койке и крякнул. Оба сейчас же смолкли и обернулись ко мне. Седоватый сейчас же подскочил к койке и быстро заговорил:

- Кушать хочешь? Чай пить хочешь? Вина немножко хочешь? Курить хочешь? Скажи, чего хочешь.

Он очень ласково смотрел на меня. Молодой так и держал руку в волосах и черными глазами навыкате пристально меня разглядывал. Седоватый прошел в глубь комнаты - там чернел проход в рост человека, с метр в поперечнике.

- А как тут вас звать? - спросил я молодого.

- А зови как хочешь. Скажи как хочешь. Мы запомним.

Он совсем чисто говорил по-русски.

- Ну, зови его "Старичок", а меня - "Земляк".

Он засмеялся. Я глаза раскрыл с перепугу. Мне показалось, что во рту у него вдвое больше зубов, чем обычно бывает у людей. Будто весь рот зубами усажен. Белые и крепкие, как камень.

"Если такой укусит..." - подумал я, но не додумал.

Земляку, видно, не терпелось.

- Слушай, мастер. Иди сюда, - и он нетерпеливо хлопал рукой по плану. Скажи, пожалуйста, - говорил он, - вот улица. Вот видишь: трамвай. Вот здесь, видишь: красным - это наш подкоп. Вот тут канализация. А вот тут какие-то кишки протянуты - должно быть, освещение.

- Постой, - сказал я. - Почему ты знаешь, что ваш ход идет так?

- Как почему? Компас. Вот север, - он показал на верх плана. - Вон видишь стрелку? Там начерчено, где север. Ты же знаешь, как на планах? Ты же мастер.

- Что ж, - сказал я, - вы прочертили прямую от пекарни до банка. По ней ведете подкоп. Направление держите по компасу. И думаете попасть как раз в кладовую, когда пройдете эти сто сорок саженей по плану. И думаете, как гвоздь вобьете?

- А что, нет? И вобьем, - сказал Земляк и со всей силой ударил кулаком в грудь. Хорошо еще, что в свою, а не в мою.

- Ух, какой ты умный! - Я прищурился на него и маленько головой поматывал. - Какой ты страшный!

Он еще больше выпучился, а потом вдруг заулыбался.

- Мастер, говори. А что, нет, не попадем?

- Какой ваш план? - стал кричать я. Я схватил со стола план и тряс ему перед носом. - Верста в дюйме. Ты мне покажи тут сажень, сажень ты мне покажи! Ну, какая она? Такая? Такая? - показывал я на ногте крошечки.

Земляк мой совсем обтек, глядел на меня - вот заплачет. И вдруг зашептал жалобно: