Марина Юликова - Непридуманные школьные истории, или Детство в Советской стране

И вот, как только я доходила до этого «Чулочки тоже снять мне, дядя?», у меня начинало подозрительно щипать в носу и глаза увлажнялись. Я знала, что у настоящих артистов плачет тот кто слушает, а не тот кто читает, но ничего не могла с собой поделать.

Я репетировала весь день: пробовала не думать о том, про что читаю, вспоминала, в разгар чтения, разные смешные случаи, и даже щипала себя за руку в нужный момент, чтобы отвлечься. Поэтому в класс, на следующий день, я пришла слегка нервничая.

И вот, закончились уроки, приехала съемочная группа, меня поставили возле учительского стола-тумбы и подали знак начинать. Мне казалось, что я читаю очень хорошо, с выражением. Я даже без слез в голосе проскочила самый опасный момент стихотворения.

Но тут мне со своих мест начали махать руками подруги. Я ничего не поняла, но, на всякий случай, стала читать громче, с большим выражением. Но к подругам стали присоединяться некоторые одноклассники, к ним другие. Что они мне пытались сказать, я не понимала. Последней сдалась женщина-организатор. Заканчивала читать я под ее выразительные жесты.

Оказалось все просто: я читала хорошо и голос мой не дрожал, но от волнения, я, в ритм стихотворения, наддавала коленкой по неплотно закрытой дверце стола-тумбы. И все мое чтение проходило под равномерный деревянный стук.

По телевизору, в тот раз, меня так и не показали. Я им испортила чистоту звука.

Ну, и ладно. Иногда я перечитываю стихотворение Мусы Джалиля «Чулочки». Когда я дохожу до места «Чулочки тоже снять мне, дядя?», я плачу, как и много лет тому назад. Но теперь мне не нужно прятать слезы.

Света была очень худенькой, болезненной девочкой. Ее хотелось защищать. Даже наши насмешники-мальчишки никогда ее не обижали. Напротив, они постоянно пытались ее рассмешить. У Светы был переливчатый, заразительный смех, слушать который хотелось снова и снова.

Света любила, чтобы ее называли взрослым именем Светлана и одна в классе носила детские банты. Все остальные девчонки мнили себя уже взрослыми и ходили с заколками или просто обвязывали хвосты черными резинками. И заколки, и резинки были скучными и невзрачными. Мы тогда еще не очень понимали, что страна, опередившая мир во многих областях, безнадежно отставала в производстве товаров народного потребления.

Чтобы отличаться от других, многие люди какие-то вещи делали сами. Мама Люды вязала, мама Гали шила, Света сама себе делала бантики.

Она брала капроновую ленту и вдоль всего края наживляла ниткой. Потом эту нитку стягивала, лента собиралась, и получался красивый бант-цветок. Свету я зауважала именно из-за этих бантов. Я пришла к Свете первый раз в гости, и на стене увидела «Расписание бантиков».

Не очень ровным почерком, на листочке в клеточку, было расписано: понедельник – синий бант, вторник – красный, среда – зеленый… ну, и так далее, до воскресенья. Света носила свои бантики согласно распорядка на стене! Я никогда ничего не умела делать по расписанию, и очень зауважала Свету.

Признаюсь, иногда мне хотелось нацепить такой же красивый бант как у Светы. Но я не могла себе этого позволить. Насмешница Галя обозвала бы меня «детским садом». Ругаться с лучшей подругой из-за бантиков я не была готова. Именно в то время к нам в гости приехала мамина сестра, тетя Оля. Она работала в цирке, недавно вернулась с гастролей из-за границы, и привезла мне оттуда очень красивую заколку, в виде огромного цветка. Я прицепила заколку на прическу «конский хвост» и гордо отправилась в школу.

Галя увидела меня из окна класса и начала корчить смешные рожицы: заколка издалека была похожа на бант. Я про себя ехидно улыбалась: посмотрим, что ты сейчас скажешь. Я зашла в класс. Галя стояла в позе «насмешницы»: одной рукой она держалась за живот, другой показывала на меня и корчила гримаски, как будто сейчас умрет от смеха. Тут она увидела мою заколку и изумленно опустила руки.

Да уж! Это была всем заколкам заколка! Огромная голубая лилия, с усиками из бисера, была увенчана ягодкой-ежевичкой из бусин перламутрового цвета. Но лучше бы она не была такой красивой!

Сначала девочки-одноклассницы захотели рассмотреть заколку поближе. Потом кто-то жалобно попросил у меня ее поносить, хотя бы один урок. Потом заколку снова рассматривали на перемене всей женской половиной класса, и снова кто-то носил один урок… Кончилось все печально: ягодка-ежевичка отлетела, усики оторвались.