Лариса Немова - Тайны Крымской Горы. Детские приключения

Ребята во все глаза смотрели на старика, а он между тем продолжал:

– Нужно, чтобы любое место становилось лучше от вашего присутствия. Делать мир после себя лучше – в этом смысл всего. Знаете поляну с кедрами? Вы, кажется, туда идёте? Эти четыре кедра обладают большой силой, люди потому к ним и тянутся. Отдыхают, веселятся, с детьми играют и почти всегда оставляют коробочки из-под сока, бутылки из-под воды – тяжело мусор назад нести, я понимаю, – теперь дедушка говорил серьезно. – Сейчас люди стараются не перенапрягать своё тело, бросают мусор, чтобы не нести на себе, а лес потом это годами перерабатывает. Убирает то, что люди за собой не убрали.

– А бывает лес чистый, мы ни одной бутылки и пакета по дороге не заметили, – возразил Данил.

– Хранители трепетно относятся к своему делу, стараются. Но очистить лес от мусора – это только первый шаг, – сказал старик и замолчал. Потом посмотрел на ребят своими ярко-голубыми глазами, поправил засохшую ветку на дереве и продолжил. – Знаете, как ещё вы можете сделать место после себя лучше?

– Как?

– Порадоваться ему. Лес – живой, он чувствует ваше отношение. Может, то сухое дерево, в которое вы залезли, и живо до сих пор потому что люди им восхищаются.

Ребята медленно шли за своим спутником, придерживая Джека, чтобы тот не убежал никуда далеко.

– А вот это для вас, – сказал дедушка и поднял с земли три жёлудя. – Необычные они, как тот дуб, через который вы ко мне попали, необычные как наша гора, как и вы сами.

Жёлуди он отдал Соне, а когда та спрятала их в карман, протянул ребятам пушистый одуванчик размером с большое яблоко. Джек, тоже заинтересовавшись подарком, протиснулся между ребят, чтобы рассмотреть его ближе. Соня, Антон и Данил, не сговариваясь, зажмурились и дунули, парашютики одуванчика устремились в небо.

Друзья открыли глаза и увидели, что находятся в центре поляны с кедрами. Джек спокойно сидел рядом, старика не было, парашютики поднялись до облаков и спрятались в них. Весенний воздух был влажен и прохладен, ребята стояли в своих куртках, молча улыбались и смотрели друг на друга с какой-то особой добротой и заботой. Соня запустила руку в карман и достала подарок дедушки.

– Три, – сказала она, – что же, каждому по одному!

София раздала друзьям жёлуди и тихо добавила:

– Кажется, сейчас будет дождь.

Ребята посмотрели на быстро надвигающиеся тучи, спрятали жёлуди и на какое-то время снова замолчали.

– Ладно, потом поговорим об этом, – предложил Антон, прервав молчание, – поспешим домой, нас сейчас накроет.

– Письмо! На поляне должно быть письмо, – вспомнил Данил, и друзья побежали к кедрам.

Весенний ветер пригнал к Аю-Дагу тучи, которые ещё утром беспокоили Соню, и начался дождь.

«Ааа…», – кричали мальчишки, догоняя вырвавшуюся вперёд подругу. Уворачиваясь от крупных капель дождя, они добежали до огромных кедров и спрятались под ними.

– Вот это дождь! Потемнело как! – сказал Данил.

– Да, это надолго, – поддержала София.

– Ищем письмо и по домам, – предложил Даня, и все поспешили к статуе оленей.

София быстро отыскала второе письмо. Оно было свёрнуто так же как и первое и перевязано зелёной ниткой.

– Странно, письмо почти сухое, как будто только что положили, – заметил Антон.

Ребята оглянулись, но поблизости никого не было.

– Что там, читай скорей! – с нетерпением произнёс Данил, прикрыв письмо от дождя своей кепкой. София развязала зелёную ниточку и начала читать.

Дождь усиливался.

Испуганный Матвей прибежал из соседней комнаты, обнял маму и заплакал. Мама взяла его на руки, прижала к себе и поднесла к раскрытому окну. В горах грохотал гром – орущий, пугающий всю землю, крепкие кипарисы склонили макушки, яркие молнии били в каждый пригорок, вода потоком неслась по асфальту, задерживаясь в большие лужи на поворотах. Машины остановились, люди, птицы и звери спрятались.

Антон успел прибежать домой до разгара стихии. Теперь он стоял рядом с мамой и Матвеем у окна.

– Почему так громко? – спросил Матвей, успокоившись.

– Это эхо в горах, – ответил ему брат.

– Почему эхо? – настаивал Матвей. Он был в возрасте любознательного «почемучки» и его вопросы у всех вызывали улыбку, а иногда грустную задумчивость.