Светлана Белл - Крылатый лев, или Тайна цветных облаков

Проглотив горький комок, я махнул рукой и, в последний раз глянув на то, что осталось от величественной картины, побрел куда глаза глядят.

Но далеко не ушел – через два поворота наткнулся на Грона с ватагой парней в черных накидках. Это были хамоватые типы, всегда готовые затеять бурную свару или жестокую драку, и я понял, что мои неприятности только начинаются.

Их было пятеро – я один. Пожалуй, можно было скользнуть в ближайшую арку и, перепрыгнув через низкий забор, дворами проскочить к своему дому. Бегал я отлично – лучше многих ровесников, и еще вчера, наверное, не раздумывая, удрал бы. Какой в этом позор? Ведь у этих типчиков нет ни одной доброй мысли! Но сегодня я был так опустошен и раздавлен, что меня уже ничего не пугало.

Эти парни не учились и не работали, только охотились с арбалетами на уток в ближайших болотах. Любителей пострелять, поразмяться в кулачных боях и побездельничать Учитель презрительно называл лоботрясами, так их стали именовать и другие. Правда, за глаза – лоботрясов в городе опасались. Я удивился, что с ними шагает Грон, – мне казалось, что он никогда не стремился в эту компанию.

– Вот это встреча! – загорланил, тыкая в мою сторону толстым пальцем, старший из лоботрясов – крупный, как носорог, Грюзон. – Это же он! Это он!

– Он-он! Лион! – подтвердил невесть откуда взявшийся гном Дарлик. Он выскочил передо мной, как чертик на пружинке, грозно показал серенький кулачок и поспешно втесался в гурьбу.

– Да какой он Лион! – выкрикнул Грюзон. – Был Лион, стал мертвяк. Нет облака – не жилец. Вали в преисподнюю, сволочное привидение!

– Сам ты приведение, – хмуро сказал я. – Дай пройти.

Но лоботрясы не расступились – выстроились кольцом. Они глядели на меня во все глаза, точно видели впервые, но, когда и я смотрел на них, почему-то отворачивались.

– Зрачки у него кошкины… – злобно буркнул Грюзон. – Ничего, мы тебе, мертвяк, зенки-то выцарапаем!

– Да ладно тебе, Грюзон! – плотно сбитый Банни, подкинув на плечо облачную Лягушку, решил быть справедливым. – Такой большой, а в сказки веришь. Я смотрю, он обычный пацан.

Все-таки неплохой он парень, этот Банни.

– А ты у Колдуна спроси-ка, сказки или нет, – Грюзон пытался сверлить меня носорожьими глазками, но отводил взгляд. – Ты что, ночью на Овальную поляну не ходил?

– Больной я ночами шастать? Спал я.

– А нечего дрыхнуть, идиот, когда такие дела! Колдун на площади всем сказал: раз к парню облако не прилетело, значит, он – бродячий покойник! С виду живой, а внутри – пыль, земля да труха. Жмурик он, ясно тебе?

– Мертвяк, как есть мертвяк! – поддержал Грюзона глупый Дарлик. От волнения он даже колпак с головы стащил. – Ходит, как мы, смотрит, как мы, поет, как мы, плюет, как мы, а все ж не живой! Колдун-то зна-ает!

– Да ты, Дарлик, совсем дурак, оказывается, – с горечью констатировал я, а сердце уже заливала соленая вода безграничного ужаса.

Пазлы сложились, картонки склеились, детали головоломки выстроились в единую картину. Жуткими оказались ее краски и контуры. Я и прежде в глубине души опасался, что мертвецкая тишина в городе как-то связана с тем, что ко мне не прилетело живое облако. Но отгонял от себя эти думы – не страдай, мол, манией величия! Чтобы из-за тебя, недотепы, главный праздник свернули?! А оказывается – да, из-за меня. Так вот почему горожане повесили замки на ворота! Вот почему дрожал жалкий Бобрикус! В городе объявился ходячий мертвец, незахороненный труп, мерзкий призрак! И этот герой ночных кошмаров – я. Неплохой повод, чтобы свихнуться.

Чудовищное понимание обрушилось на меня гигантской штормовой волной. Я едва не захлебнулся в ней, но справился, не потонул и не лишился рассудка. Не упал, не задрожал, даже не вскрикнул. Может быть, я действительно бесчувственное привидение?

Вперед шагнул Грон – тот, которого я еще вчера называл товарищем, приглашал в дом и угощал пирогами. С усилием посмотрев мне в глаза, он прошипел:

– Ну что, как живется покойнику среди людей? Что уставился? Пошел прочь из города! Твое место на кладбище! Ты знаешь кто? Ты… зомби! Настоящий зомби!

Грон умный, начитанный, ему и иноземные словечки знакомы. А вот лоботрясы о зомби наверняка и слыхом не слыхивали, но все же одобрительно загоготали, затопали, заулюлюкали. Стараясь не обращать внимания на их крики и свисты, я кинул Грону в лицо:

– Заткнись, гад, или сам окажешься на погосте! Иди к черту!

– Нет уж, черт – твой братец, ты к нему и ступай! – вскинулся Грон. – Нечего тебе делать среди живых! И к Пионе не приближайся. Беги отсюда!