Вадим Фёдоров - Путешествие вверх

– Не правда ли, прекрасная погода? – произнёс Пожиратель скрипучим голосом, и только сейчас Долопихтис увидел, насколько у него злой и отталкивающий вид.

«Умнее ничего не мог придумать, как будто в глубинах бывает разнаяпогода: всегда темно и холодно», – отметил про себя удильщик, но вслух ответил сдержанно:

– Как всегда после удачной охоты.

Чёрный Пожиратель хрипло рассмеялся:

– Удачная охота приносит собеседника. Моё имя Хиазмодóн. – И доверительно прибавил: – Зовите меня просто Хúзи.

– Долопихтис, – представился удильщик.

– Хорошее имя. Я буду называть вас Доли, – сказал Чёрный Пожиратель, обнаруживая склонность к упрощению.

– Скажите мне, пожалуйста, Хизи, – спросил Долопихтис, – испытывали ли вы чувство страха, нападая на рыбу, которая намного больше вас?

– Ха-ха-ха! – довольно рассмеялся Хизи. – Это дело привычки. Я лишь выполняю некоторые формальности.

– То есть? – изумился Долопихтис.

Хохотнув ещё раз, Пожиратель объяснил, что голод является прямым и единственным его начальником и поэтому хочешь не хочешь, а к утолению его он вынужден относиться, как к приказу. Правда, прямодушно заявил Хизи, его вполне устроили бы рыбы и меньшего размера. В этом случае он выполнял бы приказ более охотно, так как не приходилось бы каждый раз рисковать собственной головой.

– Но ты ведь понимаешь, – доверительно сообщил Хизи, переходя на «ты», – что когда-нибудь и я могу промахнуться. И тогда… – И вдруг, как бы стараясь отогнать возникшие неприятные мысли, неожиданно предложил: – Давай дружить!

– В чём будет выражаться наша дружба? – поинтересовался Долопихтис.

– В чём? – переспросил Пожиратель. – Известно в чём: мы не будем охотиться друг за другом, будем беседовать и помогать друг другу. И всё это потому, что мы понравились друг другу.

Такое простодушное изъявление чувств и определение дружбы тронуло удильщика, и он с неожиданной симпатией взглянул на Чёрного Пожирателя.

– Ну что ж, Хизи, я принимаю твою дружбу. И хочу, чтобы никто из нас не разочаровался в ней.

– Ты хорошо сказал это, Доли. Я не умею выражаться так красиво. Но поверь, я это понимаю. Я многим предлагал свою дружбу, но все отказывались. Вероятно, я казался им чересчур безобразным и своей внешностью оскорблял их представления о дружбе. Как ты думаешь, Доли?

– Я думаю, Хизи, что они просто тебя побаивались: ведь ты способен проглотить рыбу вдвое крупнее себя.

– Ах, Доли, какой ты умный! Но неужели они не понимают, что со мной лучше дружить, чем оставаться просто незнакомыми?

– Они тебе не верят. А глаза их обманывают, когда они смотрят на тебя, и они боятся ещё больше. Но они не виноваты – такими их создала природа. А другими быть они не умеют.

– Я тебе очень благодарен, Доли. Если кто-нибудь тебя обидит, то, будь он даже вдесятеро больше тебя, ему не поздоровится. Но ты не передумаешь со мной дружить? Хотя бы из-за того, что я поедаю слишком больших рыб. Ты ведь понимаешь, что так мне удобнее добывать еду: большие рыбы меня не боятся и я могу подплывать к ним на близкое расстояние. Тебе не слишком неприятно, что я живу, обманывая других рыб своим размером?

– Нет, Хизи. Я не осуждаю тебя. И поэтому не передумаю. – И удильщик знал, что сказал правду.

– Тогда, Доли, я ненадолго покину тебя. Потому что я хочу быстрее сообщить всем, что у меня появился друг. До свидания, друг!

– До свидания, – улыбнулся Долопихтис и вдруг почувствовал, что он нашёл настоящего друга. И ему сделалось хорошо от сознания, что он кому-то нужен. «Не так уж плох этот мир, если ещё можно испытывать радость от того, что нашёл друга», – провожая взглядом уплывающего Пожирателя, решил Долопихтис.

«Всё-таки удивительно устроен мир: плывёшь, плывёшь – и всё время есть хочется, а когда хочется есть, какие уж тут идеалы! – размышлял Долопихтис, поглядывая по сторонам. Но вокруг были мрак и тишина. – Конечно, – продолжал философствовать Долопихтис, – никто тобой не интересуется, пока не пожелает съесть».

Впереди блеснул огонёк. Долопихтис стремительно бросился в сторону. Потому что Долопихтис, как настоящий светящийсязубый удильщик, проныра и разбойник, терпеть не мог встреч нос к носу с неизвестными. Куда приятней осторожно подобраться сзади и выяснить, не следует ли уносить ноги подобру-поздорову. Но если это всего-навсего какая-нибудь слабенькая рыбёшка, тогда «я не побоюсь показаться навязчивым», пробормотал Долопихтис и с удовольствием отметил, что выражается он необыкновенно изысканно и тонко.