Ксения Свейковская - Счастье не стоит смерти

– Не надо. Она тут не при чём.

– А что делать будем?

Лена отвела взгляд и еле заметно пожала плечами. Не говорить же маме о том, что… Впрочем, какая разница?..

Она вышла из кухни, услышав вслед мамин голос:

– Ты кушать-то будешь?

– Нет. Я не голодная, – соврала Лена и скрылась за дверью своей комнаты.

Помещение это совсем неуютное: шторы она не открывает уже который день подряд, на кровати валяются вещи, книги, разные одеяла. «Надо убрать», —проносится в мыслях. «Зачем надо?», – тут же возникает ответ.

Она и не заметила, как упала лицом на подушку. Неудобно. Но повернутся не получается. Это чёртово чувство онемения, будто тело совсем не принадлежит ей самой… Как будто всё вокруг – лишь иллюзия, не более.

Нет сил даже встать – голова адски кружится, но дело не в ней; глаза против воли слипаются, и уже нет причин открывать их. Она почти не ела, довольно похудела за последние несколько месяцев, стала более бледной. Синяки под глазами, возникшие из-за недосыпа и ночных слёз, были заметны издалека. Вот ведь странно: часто она спала по двенадцать, а то и пятнадцать часов, но чувство усталости не проходило.

Её мучили сны, в которых она ещё была счастлива: это было то время, когда её единственная подруга ещё не покончила с собой. Девушку звали Верой, и её не стало полтора года назад. Лена до сих пор помнила, как в тот самый злополучный день попрощалась с подругой после школы, зная, что скоро они снова встретятся и будут общаться.

Но встречи не произошло. В тот же вечер Вера повесилась.

Лена корила себя всё это время: что же произошло, почему она не помогла ей? Вера всегда казалась оптимистичной, помогала другим, не переставала смеяться даже с глупых шуток, не боясь показаться несерьёзной. Лишь спустя несколько месяцев она осознала: за улыбкой легко спрятать любую боль и печаль.

Видимо, те, кто нуждаются в помощи больше других, привыкли делиться теплом с другими.

С тех пор Лену не узнавали многие. На её руках часто появлялись царапины. Именно царапины, не порезы: они быстро исчезали, а последние наверняка вызвали бы много вопросов. Красные следы от ногтей на запястьях незаметны, но могут успокоить. Иногда ей казалось, что она перестала что-либо чувствовать, и тогда на помощь приходила боль. Пусть отчаянная, пусть глупая и маленькая, но боль. И когда начинало щипать кожу, когда появлялись маленькие капли крови, Лена понимала – она всё ещё жива.

Вот только хорошо ли это?

В прихожей щёлкнул замок. Это пришёл папа – как и всегда, намного позже мамы. Вика, судя по звуку быстрых-быстрых, переходящих на бег шагов, побежала к нему на встречу с нескрываемой радостью. Послышался спокойный голос мамы: «Здравствуй!». О чём шла речь дальше, Лена слушать не стала – перевернулась на бок, прижала края мягкой подушки к ушам и закрыла глаза.

Где-то она слышала о том, что горе нельзя измерить, нельзя сказать, кому больнее. И, пожалуй, это суждение было абсолютно верным для всех. Для всех… Кроме неё самой.

Со стороны людям могло казаться, что ей не за что жаловаться на жизнь: у неё есть любящая и прекрасная семья, есть знания, есть красота. На комплименты она не отвечала, зная, что никакой обворожительностью на самом деле не обладает. У неё те же волосы, глаза, то же телосложение. Отражение в зеркале всегда смотрит с укором и будто ненавистью, а во взгляде уже нет искры, в нём видна лишь пустота.

Да, есть семья. Пусть обычная, но самая-самая дорогая. А ей казалось, что лишь своим существованием портит всё. Она боялась не оправдать ожиданий и тех усилий, что в неё вложили.

Она просто боялась жить.

Почему-то всё казалось подозрительно хорошим, внутри день изо дня крепла вера в то, что вот-вот должно случиться что-то плохое, что-то выбивающее из колеи. Если кто-то болел, задерживался, не отвечал на звонок (каждый гудок в трубке был медленной пыткой) – было страшно до такой степени, что хотелось кричать. В горле появлялся противный ком, на глазах выступали слёзы. Она не понимала, в чём причина, но раз за разом поддавалась панике – вспоминала тот вечер, когда почему-то решила позвонить подруге, а та не взяла трубку. А мысли о том, что однажды родители умрут, доводила до слёз. Она бы просто такого не вынесла! Как это – в один момент остаться без родного человека? Наверняка ужасно. Решение пришло само собой: надо умереть раньше, чем кто-либо другой. Её жизнь не такая уж и большая потеря. Ничего страшного не произойдёт.

Просто больше такого она не вынесет.