Алан Чароит - Чаша судьбы

– Кажись, теперь я сплю. Ты что только что сказал? Спасибо? Мне?

– А кому же ещё, болван? – проворчал Элмерик, откидываясь на подушки. – Можно подумать, в первый раз…

Похоже было, Джеримэйн снова спас ему жизнь. И если прежде они были квиты, то теперь бард снова задолжал ему.

– Чего тебе снилось? – Джерри снова всполз на табурет, подтянув к себе босые ступни.

– Брендалин.

– До сих пор неймётся ей? Вот же мерзкая стерва!

Элмерик со вздохом кивнул:

– Ага. Знаешь, там что-то странное происходит. Мне кажется, она просила меня о помощи.

Джерри прищурился.

– А не брешет?

– Эльфы не лгут.

– Ты понял, что я имел в виду. Голову морочит. Недоговаривает. – Джерри сунул руку под свой матрас и достал трубку. – Короче, я бы на твоём месте её не слушал. Брось, плюнь и разотри.

– Хм, а с каких это пор ты куришь? – Элмерик сел на постели и принялся сдирать с себя мокрую рубаху, а то так ведь и простудиться недолго.

– С таких. Не меняй тему. – Он набил табак.

– Может, и морочит – с неё станется. – Бард мотнул головой; в стороны полетели брызги, от которых Джеримэйн, испустив недовольное «э», закрылся рукой. – Я запомнил три слова: «сон», «беда», «расскажи».

– И кому ты собираешься об этом рассказывать? – Джерри раскурил трубку, выдохнул кольцо дыма и закашлялся; кажется, курить ему было всё ещё в новинку.

– Ну… вот тебе рассказал.

– Моё мнение ты слышал. – После кашля его голос чуть осип, появилась лёгкая хрипотца. – Шли её к бесам! Ты ведь не влюблён в неё больше?

– Нет, конечно. – Элмерик наконец выкопал чистую рубаху – пускай уже залатанную, зато сухую – и натянул её через голову.

– Это правильно. – Джерри протянул ему трубку. – Хочешь затянуться?

– Нельзя. – Бард развёл руками. – У меня же голос.

Попробовать, если честно, хотелось, но он сдержался.

– Ах, голос! Ну конечно, – тонко пропищал Джерри, потешаясь над бардом.

Элмерик вздохнул. Вот что за человек такой! Только что ведь нормально разговаривали – надо же было опять всё испортить!

– Так ты пойдёшь со мной на подвиги, мой доблестный оруженосец? – Фиахна заметил его на другом конце коридора и помахал барду рукой.

Элмерику ничего не оставалось, кроме как пойти ему навстречу.

– Что вы задумали?

«И зачем так вырядились?» – хотел ещё спросить он, но этот вопрос так и не прозвучал. Больше всего его удивила шапка из фиолетового сукна, отороченная волчьим мехом.

– Во-первых, не «вы», а «ты». У эльфов «выкать» не принято. А во-вторых, я иду взглянуть в лицо самой смерти. Ну, в смысле – потолковать с этой вашей баньши. – Фиахна приосанился и заправил под шапку выбившуюся прядь.

– О, тогда я с вами! – Элмерик подпрыгнул на месте от нетерпения. – То есть с тобой. Давно хотел узнать, по чью она душу и не хочет ли отправиться туда, откуда пришла.

– Баньши требуют к себе уважения, молодой человек. – Подняв палец, Фиахна очень точно скопировал интонации мастера Патрика. – Давай, шапку надень, и бегом.

– Зачем шапку? – не понял Элмерик.

– А бес её знает. – Эльф со вздохом пожал плечами. – Не любит почему-то, когда приходят с непокрытой головой. Не хочет разговаривать – прячется.

Теперь барду стало понятно, почему старуха скрывалась от них. Вовсе не от стеснения. А от чернолесских крестьян не бегала: те не только весной, но и даже летом порой в шапках ходят – чтобы голову в поле не напекло.

Королевская баньши как раз недавно покинула мост и облюбовала одну из башен – ту, на которой не висело флагов. Может, ей не нравилось, как те полощутся на ветру. А может, она решила, что на пустом шпиле сама будет смотреться уместнее: ведь её драная накидка тоже напоминала жутковатый стяг.

Фиахна высунулся первым сквозь слуховое окно. Его шапку чуть не сдуло ветром, но эльф успел придержать её рукой. Баньши оскалилась в его сторону (а может, улыбнулась – кто их разберёт?) и попыталась отползти подальше, но наместник шепнул себе под нос пару слов, едва заметно шевельнув пальцами, – и вестница смерти намертво приклеилась к месту. Поняв, что произошло, она жалобно заскулила.

– Ну-ну, тише… – Фиахна выбрался на крышу, и Элмерик вылез вместе с ним.

Голова закружилась от небывалой высоты. Так вот, оказывается, каким видят Чернолесье птицы! Ничего себе!

– О ком ты плачешь? – без лишних предисловий спросил Фиахна, шагнув к баньши. – Признавайся: кому из королей суждено отправиться в Аннуин? Не мне ли?

– А почему… – начал было Элмерик, но эльф оборвал его, резко подняв руку (баньши аж пригнулась).