Наталья Шицкая - Собачелла

И что мне с ней теперь делать?! Я огляделся в поисках помощи, но, как назло, поблизости никого не было. А кошку срочно надо было показать врачу! И тут меня осенило. Ветеринарша! Живет же одна в нашем доме. Я пулей рванул к подъезду. Никогда прежде так не бегал. Никогда. Казалось, что даже на велике ездил с меньшей скоростью, чем сейчас. На своих двоих.

– Не знаешь, Собачелла дома? – крикнул я знакомому пареньку, выходившему из нашего подъезда.

Он удивленно пожал плечами:

– А на что она тебе?

Отвечать было некогда. Я юркнул в подъезд и непослушными пальцами надавил кнопку лифта. Кабина отозвалась где-то далеко наверху. Помявшись около дверей еще с полсекунды, я пулей влетел на лестницу. Второй, четвертый, седьмой… Чем ближе я подбирался к нужному девятому этажу, тем резче становился отвратительный запах собачьих испражнений и тем сильнее колотилось мое сердце.

Перед дверью Собачеллы замер. Сейчас я стану первым человеком из нашего двора, кто решился заговорить с этой теткой. Именно заговорить. А не бросить вслед несколько фраз, подкрепленных обидными прозвищами, как это делали все окрестные мальчишки. И даже не отчитать нецензурными словечками за тошнотворную вонь, идущую из ее квартиры, как это делали все взрослые.

Здесь, на девятом этаже, в квартире номер сто двадцать три жила некая Степанова Клавдия Дмитриевна. Какашкин СКлаД. Собачелла. Гавкалка Петровна. Было еще одно – Ветеринарша – самое безобидное из прозвищ. Эта странная тетка держала дома целую стаю собак и кошек. Соседи ее, мягко говоря, недолюбливали. Даже травили. Впрочем, и она их не особо жаловала. После очередного скандала с жильцами специально водила свою ватагу погулять на клумбу перед домом, помочь цветоводам с удобрениями.

Жила Собачелла одна, дружбу ни с кем не водила и из всего окружающего мира нормально общалась только с местным участковым Петром Сергеевичем. Он был частым гостем в проблемной квартирке.

Совать к ней нос ужасно не хотелось, но выбора не было.

– Чего надо? – услышал я ледяной голос. Собачелла, широко распахнув дверь, стояла на пороге и сверлила меня взглядом.

В носу противно защекотало от запаха экскрементов, уши заложило от собачьего лая. Я растерялся и хотел уже привычно рвануть вниз, выкрикивая на ходу: «Собачелла-дурачелла»! Но вовремя опомнился.

– Кошка… – еле выдавил я.

– Что кошка? Какая кошка? – Она раздраженно зашипела: – Родители подослали? Сами зайти не могут, шпану отправляют… Во народец! Чего застыл, как лопатой ударенный? Мои кошки дома сидят, а по подъездам гадят коты Троекуровых. Пусть с ними и разбираются. Все! Брысь отсюда!

Она попыталась захлопнуть дверь, но в тот момент у меня сработала вратарская привычка – неожиданно для Собачеллы и себя самого я сунул ногу в щель, как бы отбивая удар.

– Нельзя «брысь»! Кошка там… У пятого подъезда. Она того… беременная! – Я еле произнес последнее слово, аж зарделся весь.

– Что с ней? – тон Собачеллы изменился.

– Сбили, – уклончиво ответил я. Мне почему-то показалось, что, если я сознаюсь Собачелле в наезде, живым отсюда не уйду.

– Так что ты тут мямлишь как идиот?! Показывай скорее!

Она с треском захлопнула дверь квартиры и уже неслась вниз по ступенькам. Как была – в тапочках и халате.

– Что стоишь, ушибленный? Бегом! – на ходу крикнула мне Собачелла.

Ослушаться я не посмел. И, перепрыгивая через ступеньки, помчался на спасение искалеченной кошки.

– Держи крепче! Давай! На задние нажимай, вырывается же!

– Да давлю я.

– Сильнее жми, хлюпик! Тебя совсем не кормят, что ли?

Я пыхтел от натуги и со всей силой прижимал к столу кошачьи лапы. Сбитая мной мурка лягалась, как бешеная лошадь. Пришлось замотать кошку в полотенце и навалиться сверху, подпереть пушистый зад животом. За это я тут же получил очередную словесную оплеуху.

– Что творишь, ушибленный? Аккуратнее там. Не видишь, что она беременная? Сейчас еще котята полезут.

Собачелла колдовала над кошкой уже добрых полчаса. Поставила укол, промыла рану на лапе, а теперь накладывала шину – привязывала к сломанной кошачьей конечности две перекладины от детской кроватки, которые мне пришлось доставать из мусорного бака. Делала она это ловко, как настоящий врач. Сразу было видно, что не впервой. Не зря же многие звали ее Ветеринаршей, а участковый водил к ней своего пуделя, когда бродячие псы порвали тому ухо.