Галина Беломестнова - Баба Яга против! Сборник сказок и рассказов о добре и зле

Пели и плясали гости до позднего вечера. Праздник удался на славу.

Там, где кончается граница леса, и начинаются луга, когда-то образовалось круглое мелкое озеро. Прошло время, берега его стали зарастать камышом и осокой, вода подёрнулась ряской, озеро постепенно начало превращаться в болото. Весной в прибрежных камышах любили селиться утки. Здесь они жили до глубокой осени, выводили утят. Когда птенцы подрастали, родители ставили их на крыло и улетали на юг зимовать. Летом на озере было хорошо. Не затянутая ряской полоска воды покрывалась белыми кувшинками и жёлтыми лилиями, над которыми стремительно летали голубые стрекозы. Вечером в камышах устраивали хоровое пение лягушки. Очень это место приглянулось кикиморе Евдокии, и решила она поставить свою камышовую хижину под раскидистыми кустами тальника, на небольшом островке, что возвышался посередине озера.

Евдокия строго следила за своим маленьким хозяйством. Отгоняла рыжую лису Лизавету от птичьих гнёзд, не позволяя воровать утят. Следила, чтобы не зарастала протока, соединяющая озерцо с рекой Звонкой. Стаи мальков заплывали из реки в озеро и беззаботно резвились в тёплой воде. Они не боялись, что зубастые щуки могут подстерегать их в водорослях, потому что каждую весну у входа в протоку кикимора ставила охранное заклинание от хищниц.

Но однажды тихая жизнь этого укромного уголка была нарушена. На берег озера приехали машины, из которых вышли люди. Они громко разговаривали, смеялись, потом перегородили реку сетями. Старую иву, на ветвях которой любили по вечерам сидеть подружки кикиморы – русалки, распилили на дрова. Люди помыли свои машины и вылили грязную, воняющую бензином воду, в реку. Евдокия с ужасом увидела, как отчаянно заметались стаи мальков в поисках спасения. На весь лес гремела музыка, к небу взлетали искры от большого костра. Когда люди достали ружья и начали стрелять по уткам, Евдокия поняла, что ждать больше нельзя! Она взобралась на камышовый плот, окутала себя заклятьем невидимости и поплыла к берегу. Выбравшись на знакомую тропку, кикимора торопливо пошагала к Бабе Яге, домик которой стоял на поляне у старой берёзы. Ещё издали она увидела, что вокруг избушки собрались лесные обитатели. Филин Никифор устроился на большой ветке, леший Лёня и дриада Адели расположились на упавшем дереве, Баба Яга сидела на пеньке, а возле неё, обернув лапы пушистым хвостом, пристроилась лиса Лизавета. Водяного не было. Говорили, что Савва Захарович уплыл в верховья реки Звонкой по неотложному делу. Из-за жаркого лета в лесу стало не хватать воды, река обмелела, потребовалось выпустить на волю родники, что были до поры заперты под землёй.

– У нас беда, – обратилась Евдокия к друзьям, – на берегу моего озера спилили на дрова старую иву, реку сетями перегородили, в уток стреляют. Я приплыла к вам за помощью. А вы что собрались? Тоже про нашествие узнали?

– Как же не узнать? Грохот от выстрелов далеко слышно. Давно здесь такого безобразия не было, – ответил Никифор. – Мы живём в заповедном лесу, рубить деревья, разводить костры и охотиться здесь строго запрещено.

– Это какие-то неправильные люди. Разве можно стрелять в уток? У них сейчас детки малые, если мама и папа погибнут, кто же их кормить, учить будет? – возмутилась Адели.

– Надо отыскать домового Иннокентия, которого мы отправили в город наблюдателем, и спросить, что произошло, почему люди нарушили наш давний уговор, – предложил леший.

– Не надо за мной отправлять, – раздался голос из-за кустов.

Домовой вышел на поляну, снял шляпу, вытер белым платочком лоб и аккуратно сел на брёвнышко рядом с Адели.

– А ты как здесь оказался? – спросила Баба Яга.

– Вместо человека, который оберегал много лет наш лес, теперь в заповеднике работает хозяин дома, в котором я живу. Вчера я подслушал его разговор с друзьями – они собирались в заповедник на охоту. Утром я забрался к нему тайком в машину, спрятался за сиденьем, так и добрался до вас.

– Это что же, выходит, снова вражда? Будем, как в старые времена, людей устрашать, чтобы они лес и зверей не губили? – огорчённо спросил леший. – Жаль, так хорошо, дружно жить начали.

– Как это – устрашать? – осведомилась Адели.

– Придётся нам стать злыми, страховидными. Будем у людей вызывать ужас, тропинки путать, чтобы в заповедник боялись ходить. Они разгневаются на нас, станут ругать «нечистью», будут слагать страшные сказки и рассказывать на ночь детям. А дети будут видеть жуткие сны, пугаться и плакать. И станем мы виноваты во всех человеческих бедах.