Высокий парень в бордовом жилете вожатого, в центре орлятского круга, закрыв глаза, старательно пел:
«Звонкой струною звенит, послушай:
Песня ровесников завтрашних дней.
Чтобы зажечь ребячьи души,
Огня не жалей, огня не жалей.
Чтобы зажечь ребячьи души,
Огня не жалей, огня не жалей» 1 1 Отрядная песня отряда «Юность»
.
Ребята в кругу подпевали ему на разные голоса, сбивчиво, одни всю песню, другие только на повторяющихся словах.
Рядом со мной громко и жалобно говорила женщина:
– Как он там будет один?
Ей раздражённо возразил мужской голос:
– Да он и здесь один большую часть времени, болтается неизвестно где!
– Вы можете говорить потише? – осведомился раздражённо голос подростка недалеко от меня, а потом снова женский:
– А ты не заметил, что он до сих пор хромает? Как он будет там справляться?
– Так же, как и здесь. У него две ноги, две руки, голова на плечах, дай ему немного свободы. Он, может, оттого и бесится, что ты ему проходу не даёшь!
– Не кричи на меня, и так сердце с утра болит, – запричитала плаксиво женщина.
– Мы его не в армию провожаем и не на улицу выкидываем, как котёнка!
Я оглянулась, чтобы разглядеть говоривших. Около меня стояли трое: полный мужчина, элегантно одетый, деликатно держал зонт, закрывая свою спутницу и стоящего рядом с ними парня от моросящего дождя. Красивая светловолосая женщина поминутно поправляла что-нибудь на парнишке: снимала невидимые пылинки, тёрла рукав куртки, поправляла воротничок. Её глаза блестели от слёз, нос покраснел. Всем своим видом парень показывал, что он вроде как не с этими двумя. Парень как парень, совершенно обычный, только с тростью. Он почти не опирался на неё и пытался отдать её то матери, то отцу, но трость всё равно оказывалась у него в руках, и ему приходилось держать её. Коротко стриженные русые волосы топорщились ёжиком, чёрные джинсы, кеды с белой шнуровкой, синяя куртка без капюшона – вот и весь его прикид. Он кого-то высматривал в толпе. Наши глаза встретились. У него был внимательный тревожный взгляд, от которого стало неловко. Я отвернулась и поспешно отошла.
На противоположной стороне дороги, над цирком нависла огромная туча, похожая на летающую тарелку из фильма «Прибытие». Мой взгляд скользнул ниже, по эту сторону дороги луч солнца озарил людей, горы чемоданов, пакетов, сумок. И замерло всё: повисли в воздухе капли дождя, переливаясь брызгами света, словно бриллианты, пропали звуки и даже дыхание остановилось. Я увидела её в толпе. Она прошла мимо ребят, играющих в «Арам-шим-шим». Да, да, сомнений быть не может: русые волосы, струящиеся по плечам, серый плащ, туфельки с блестящими застёжками – мама снова их надела! Она задумчиво шла в ритме толпы, спешащей по своим делам, нас разделяли жалкие несколько метров. Я бросилась следом за ней, перепрыгивая через сумки и пакеты. Мама перешла дорогу на светофоре. В моей душе едва теплилась надежда. Я уже почти догнала её, в последнюю секунду, перед тем как она села в автобус, дотронулась до её рукава. На меня посмотрела совсем чужая женщина.
– Что-то случилось? – спросил обеспокоенный голос.
– Нет… нет, – пробормотала я.
Автобус тихо закрыл двери, а мне захотелось идти куда глаза глядят, не разбирая дороги, лишь куда-нибудь. Из-за слёз всё сливалось, кружилось. Остановилась только у фонтана и вдоволь наплакалась возле него. Никто не обращал на меня внимания. Не знаю, сколько я там просидела. Слёзы постепенно высохли. «Что мне теперь делать? Наверняка автобусы уже уехали в лагерь. А как же бабушка? Блин… Наверное, мне нужно пойти домой, не убьёт же она меня?»
Я подняла мутные глаза и увидела бабушку и Марию Андреевну. Психолог обняла меня без слов и прижала к себе.
– Почему ты ушла? Мы с ума сошли… – начала недовольно бабушка, но осеклась.
– Ну что, Катюшка? Всё нормально? – как можно веселее спросила психологиня. – Ребята уже в лагере, вовсю заселяются и знакомятся, пока мы тут рыдаем у фонтана. Давай, вытирай слёзы и едем, я на машине.
Бабушка хотела что-то возразить, но Мария Андреевна была непреклонна:
– Людмила Васильевна, вы идите спокойно домой, всё будет хорошо! Я вам позвоню, как только доедем.
Мне было абсолютно всё равно, куда ехать, лишь бы меня оставили в покое. Я вытирала руками слёзы, повторяя про себя как заклинание: всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё будет хорошо.
Я дошла до машины и села, даже не глядя на бабушку и Марию Андреевну, снова нацепила на нос солнечные очки. Не знаю, сколько мы тряслись по плутающим сельским дорогам, я смотрела на проносящиеся мимо берёзы, на капли дождя, медленно стекающие по стёклам, и не заметила, как, наконец, подъехали к лагерю.
Читать дальше