Полина Луговцова - Курс на Арктур

– Меня поджидаешь? – спросил он.

От волнения у меня перехватило горло, и ответить я не смог, лишь кивнул.

– Ну, проходи! – Его рука показалась мне невероятно длинной, когда он легко дотянулся до ручки соседней двери и распахнул её передо мной.

Мы вошли. Я тут же громко затараторил, не оставляя ему шанса перебить меня, и выложил все как на духу: о том, что мой отец исчез год назад, а подробности случившегося стали известны мне только вчера, после того как я познакомился с ученицей этой школы и узнал от неё, что отца обвинили в гибели ученика, признали невменяемым и отправили на принудительное лечение в психбольницу. Рассказал я и о лампе, оставленной отцом в кабинете физики, и заявил, что хотел бы забрать её на память.

Не уверен, что я был достаточно убедителен, но директор слушал меня внимательно и даже кивал иногда. Когда я выпалил последнее слово, он вздохнул и посмотрел на меня таким понимающим взглядом, что я тотчас воспрянул духом.

– Твой отец был хорошим учителем, – медленно произнёс он, отводя взгляд в сторону. – Мне хочется верить, что он ни в чём не виноват. Ведь следствию так и не удалось установить истинную причину гибели мальчика.

– Разве этот мальчик не упал с крыши? – удивился я.

– В заключении экспертизы значится, что он упал с высоты, намного превышающей высоту нашей школы. В десятки раз! То есть, получается, что погиб он где-то в другом месте, а потом каким-то образом его тело оказалось на нашем школьном дворе, в паре метров от стены здания.

– Как странно! – потрясённо обронил я.

– Да, но следователь не стал в этом разбираться, посчитав, что эксперты ошиблись. Тем более что твой отец, известный в коллективе своими смелыми суждениями о сверхъестественных возможностях человека, вёл у нас в школе факультативные занятия по астрономии, которые посещал погибший мальчик. Зачем искать другое место гибели и другого виновника, когда они уже найдены? Проще закрыть глаза на обстоятельство, ломающее основную версию, а заодно и закрыть дело.

– Но как же так?! Это же несправедливо!

– Одноклассники мальчика рассказали, что незадолго до гибели он хвастался им своими способностями, похожими на те, о которых говорил коллегам твой отец: что-то о распылении тела силой мысли и перемещении в космосе. Другой учитель физики подтвердил, что лично слышал эту информацию от твоего отца, поэтому уверен, что тот косвенно виноват в гибели ученика. И хотя для обвинения доказательств было недостаточно, твой отец не стал ничего отрицать – более того, подтвердил, что способен перемещаться в космическом пространстве, переходя в газообразное состояние, и заявил, что он – инопланетянин. Понятно, что следствие усомнилось в его адекватности. Мне очень жаль… прости, я не успел спросить твое имя.

– Миша, – запоздало представился я.

– Михаил Игоревич, значит. Что ж, думаю, ты можешь забрать свою лампу. Идем, я скажу учителю, чтобы он отдал её тебе.

Физик, к которому мы с директором пришли за лампой, оказался очень уж нервным типом. Едва он увидел нас в дверях, глаза так и забегали, будто мы были полицейскими и застукали его на месте преступления. Аж весь побелел, хотя директор ещё и слова ему не сказал. Потом, правда, изо всех сил старался казаться невозмутимым, но я-то уже всё заметил. Он выгляделстарше моего отца, низенький и сутулый, ещё не старик, но волосы седые, будто пеплом присыпаны. Глаза маленькие и круглые, как птичьи, а нос на грачиный клюв похож – огромный и далеко выступающий вперед.

Права была Кристя: отдавать лампу он не захотел. Хорошо, что я один к нему не сунулся – ушел бы несолоно хлебавши. Выслушав директора, физик так яростно завертел головой, будто сам себе хотел её открутить.

– Никаких посторонних вещей в классе нет! – воскликнул он противным тонким голосом. – Я уверяю вас! Зачем мне чужие вещи, да ещё какие-то бытовые электроприборы?!

Это он так о лампе сказал. Директор недоверчиво хмыкнул:

– И все же давайте вместе посмотрим. – И, повернувшись ко мне, спросил: – Ты помнишь, как выглядит эта лампа?

– Ещё бы, она же всё время дома у нас была! А потом отец её зачем-то на работу отнес!

Я давно приметил высокие застеклённые шкафы из тёмного дерева, стоявшие вдоль стен в конце класса, за последним рядом парт, и теперь решительно направился к ним. Физик пронесся мимо меня, как торнадо, и встал между мной и шкафами, растопырив руки, будто хотел защитить свое добро от грабителей.

– Здесь хранятся реквизиты для опытов! Никаких ламп нет! Прошу, не надо ничего трогать! Вы можете что-нибудь разбить или сломать!