Анастасия Кольцова - Мальчик в капюшоне

Минут десять мы слушаем стандартную первосентябрьскую речь о том, что нужно учиться, учиться, и ещё раз учиться, во время которой Рощин забавно передразнивает директрису, потом минут пятнадцать наслаждаемся небольшим концертом от местных талантов, и расходимся по кабинетам. Аудитория десятого «А» находится на втором этаже, туда мы и направляемся нестройной шумной гурьбой.

– Марья Ивановна, а можно новенькая со мной сядет? – нагло интересуется Рощин. – Моя соседка как раз в другую школу перешла, а новенькая тоже симпатичная, будет равноценная замена.

– Об этом лучше спросить у самой Стаси, вы у меня уже совсем взрослые, сами решаете, где и с кем вам сидеть, – Марья Ивановна открывает перед нами дверь класса, и ждёт, пока все пройдут внутрь.

– Сядешь со мной? – приветливо интересуется у меня нахал по фамилии Рощин. Или просто Алекс, как назвали его девчонки на линейке.

Я равнодушно киваю и иду вслед за новым соседом – Рощин так Рощин, мне всё равно, где и с кем сидеть. Думаю, наглый красавчик со смышлёными глазами и серьгой-гвоздиком в левом ухе не худший вариант.

Усаживаюсь за третью парту первого ряда, прямо возле окна – Алекс галантно пропускает меня на самое интересное место. Что ж, спасибо ему, смогу на классных часах наблюдать последние дни жизни бьющихся о стекло упрямых осенних мух и считать нахохлившихся птиц на проводах.

– Марья Ивановна, а где наш Антоша? – саркастично спрашивает конопатый детина, на линейке положивший мне руку на плечо. – Как обычно нас игнорирует?

– А тебе-то что до Антоши? Соскучился? – злобно ощеривается на вопрошающего ярко накрашенная блондинка, сидящая за предпоследней партой второго ряда.

– По Антону-то? Не смеши, – фыркает симпатичный темноволосый парнишка, как и я, сидящий за третьей партой, но только второго ряда. – Кому нужен этот надменный единоличник! Кроме тебя и Иванова, разумеется. Не понимаю, что вы в нём нашли!

– И не поймёшь, ты же придурок, – огрызается блондинка, откидывая падающие на лицо волосы.

Кажется, подобные перепалки – естественное состояние моего нового класса. В какой же змеюшник я попала?

– Думаю Ярцев сам завтра расскажет нам, чем он так сегодня занят, – терпеливо улыбается классуха. – Давайте не будем ругаться, и поговорим лучше о том, как провели эти каникулы.

Марья Ивановна спрашивает у моих новых одноклассников, где они провели это лето, и я напряжённо вслушиваюсь в их ответы. Знаю, с тех детских разговоров на крыше прошло много времени, его голос наверняка поломался, стал взрослее, но всё же…

– Ну а ты, Стася? – выдёргивает меня из моих размышлений голос классной. – Чем занималась на каникулах?

– В Дубае отдыхала, – без запинки вру я, и парочка одноклассниц оглядывается на меня с неприкрытой завистью. Ну и пусть. Пусть лучше завидуют, чем узнают правду, и будут глядеть с жалостью, как на побитую собачонку. Ненавижу, когда меня жалеют.

– Значит, мажорка, – вполголоса констатирует сосед по парте. – Не просто равноценная замена прошлой соседке, а шикарная замена.

– Иди ты, – посылаю я настырного красавчика. Но беззлобно – кажется обаяние Алекса, под которым находится большая часть девчонок десятого класса, начинает распространяться и на меня.

– А чем ты, Алекс, занимался? – очередь доходит и до моего соседа.

– Конечно же учился всё лето, Марья Ивановна! Усиленно готовился к десятому классу! Чем молодой человек моего возраста ещё может заниматься на каникулах? – серьёзно отвечает мой сосед, и одноклассники смеются – всем ясно, что Рощин прикалывается.

А голос у Алекса ничего такой, приятный. Интересно, мог ли стать таким голос того, кого я знала в детстве? Кажется, из всех одноклассников именно голос Рощина напоминает его тембр больше всего. Или мне кажется так, потому что Алекс симпатичный?

Немного поболтав о прошедшем лете Марья Ивановна диктует расписание уроков на завтра, одноклассники начинают записывать его в телефоны, я тоже достаю из кармана юбки свой айфон.

– О, последняя модель, – с интересом отмечает мой сосед по парте. – И правда мажорка.

После звонка с единственного в этот день урока я быстро прощаюсь с Марьей Ивановной, и не задерживаясь для знакомства с явно желающим поболтать Алексом спешу домой. Впереди целый учебный год, успею ещё познакомиться.

Придя домой, открываю шкаф с привезёнными с собой к бабуле вещами, и в гневе хлопаю дверцей. Ближе к сентябрю месяцу со мной приключилось горе. Даже не горе – трагедия! Я выяснила, что большинство шмоток стали мне малы.