Полина Романова - Ты придешь с рассветом

Хотя, это даже и не ее окна.

Когда все только решалось, Диму возмутили сомнения Вари:

– У всех моих друзей девушки переезжают на карантин! Это нормально. Мы же не чужие друг другу люди.

Мама на волнения дочери махнула:

– Нормальные люди за полтора года уже и женятся и детей начинают заводить, а вы все «встречаетесь». Езжай давай! И как все это мракобесие закончится, переезжать обратно даже не думай.

Маша, укладывая свои вещи в большую матерчатую сумку, сказала без лишней осторожности:

– Ты же вкурсе, что нужна ему только чтобы кувыркаться и харчи варить?

Варя достала свой чемодан и неуверенно возразила:

– Ну мы же и правда давно встречаемся, – она стала ходить по комнате, изредка выхватывая из жилого пространства книги и одежду, – Я смогу спокойно учиться, буду спать в тишине… Если останусь здесь, не смогу выходить даже в магазин…

Маша как будто пожала плечами, но смотрела в глаза соседке дольше обычного.

Опустевшую банку Варя несет до урны и, проводив взглядом любимый отрезок реки, идет к парадной. Она успокоилась и уже не сможет толком объяснить из-за чего именно поругалась с парнем.

В квартире Димы она бывала и раньше. Все здесь вполне знакомое. С соседями, конечно, широко улыбаясь, Варя не здоровается. Но и в трех одинаковых домах вдоль Малоохтинской набережной уже не заблудится.

Ключ входит тихо, еле слышно. Варя поворачивает его дважды, переступает порог. Слышится чье-то мерное бормотание с громкими перебивками: Дима смотрит какое-то видео на Ютубе. Из-за шкафа, отделяющего «прихожую» от основной комнаты, его не видно. Варя снимает куртку и ботинки, выходит из укрытия.

Маленькую однокомнатную квартиру родители Димы переделали в студию и отдали сыну. Он поставил у окна шкаф, полутороспальную кровать, а напротив – телевизор. У круглого стола, перед кухонным гарнитуром, столпились аж шесть стульев, к Диме часто приходят друзья. Больше парню ничего не было нужно. Да ничего больше и не вместилось бы.

Варин чемодан стоит у шкафа. Одной выделенной полки не хватило и часть вещей девушка хранит в нем. Тетради и книги теснятся на двух коротких узких подоконниках.

Дима лежит на кровати, заложив под голову руку, в другой – держит пульт. Ставит видео на паузу.

– Будем снова собачиться? – спрашивает он.

Варя устало машет рукой:

– Можем просто забить?

– Всегда можем, – отвечает Дима и, широко улыбнувшись, немного сдвигается, освобождая место на кровати.

Варя ложится рядом, слегка прикладывает голову на его плечо. Он тяжело опускает руку, укладывается поудобнее и снова включает видео. На экране молодой парень что-то злостно критикует, кого-то агрессивно распинает, на все иронично реагирует. Дима посмеивается над его шуточками. Этот смех, частое горячее дыхание и даже то, как трясется кровать от каждого движения, раздражают Варю. Она тупо смотрит в стену чуть выше телевизора.

«Неужели так было всегда?»

Дима появился в первую минуту новой жизни. Буквально! Варя перешагнула университетский порог и он протянул ей рекламный буклет для абитуриентов. Казалось, он улыбался ей шире, чем всем другим девушкам, вошедшим в здание до и после нее.

Слепящий июльский свет заливал холл университета через широкие окна под потолком. Он бил Диме в спину, и от этого вокруг его головы образовался желтый ореол.

Ну, или Варе так показалось.

Уже пройдя несколько метров с буклетом в руке, девушка обернулась, хотела подглядеть за симпатичным парнем, но и их взгляды снова встретились. Варя залилась краской. Да еще и мама, увидев эту сцену, дочь Варю в бок:

– Вот видишь, – говорила она, – Тебе тут точно будет хорошо, одна минута в здании и уже поклонник!

Конечно, Варя испытывала прилив позитивных чувств, но они омрачались тем, что сделали ее родители.

После выпускного, уже следующим вечером, мама и папа Вари позвали дочь в свою комнату на серьезный разговор. Всегда педантично прибранная квартира в этот день выглядела неряшливо. Будто кто-то спешно собирал вещи.

Без каких-то церемоний и аккуратных слов, родители сказали, что не любят друг друга уже много лет. Что у папы вот-вот сложится другая семья (он даже разволновался, подумав о женщине, в которую влюбился после стольких лет жизни в нелюбви). Что мама наконец-то исполнит свою мечту и переедет с «отсталого» Дальнего Востока туда, где училась в юности и несколько лет работала по распределению.

– В Ленинград! – воскликнула она.